Славяне и скандинавы

Единственным скандинавским погребением основного киевского могильника на территории так называемого «Города Ярослава» следует признать погребение № 114 в камере столбовой конструкции с парным захоронением мужчины и женщины, северной ориентировкой костяков; среди вещей - меч типа Y. Комплекс можно датировать концом X - началом XI в. Это погребение вполне могло принадлежать одному из варяжских наемников Владимира, осевших в русской столице.

Хорошо известные в литературе находки скандинавских вещей в Киеве связаны не с основным киевским комплексом памятников на территории Города Владимира и Ярослава, а с особым, существовавшим сравнительно непродолжительное время поселением-сателлитом. От него сохранились остатки обширного некогда городища на Лысой горе, к северу от Старокиевской горы, Замковой горы и Щекавицы (цепочки первоначальных киевских поселений вдоль берега Днепра). Близ городища находился второй киевский могильник, где раскопаны погребения с мечами типов Е и Н, скорлупообразиыми фибулами и другими вещами скандинавского происхождения (могилы № 116, 117, 124, 125). Здесь же найден клад арабских дирхемов, зарытый в земле во второй половине X в.

Городище на Лысой горе занимало важное топографическое положение, позволявшее контролировать киевскую речную гавань, реку Почайну и перекресток сухопутных путей, Дорогожичи, связывающие Киев с Вышгородом, Белгородом и другими городами Среднего Поднепровья. Появление этого укрепления можно отнести ко времени Олега Вещего (882-912 или 922 г.). Крепость, в которой пришедший с севера князь разместил часть своей разноплеменной дружины, просуществовала немногим более полувека; вскоре после дунайских походов Святослава, где, вероятно, погибли многие из постоянных ее обитателей, она перестала функционировать, а оставшееся население растворилось в бурно растущей древнерусской столице, вскоре затем подвергшейся крупномасштабным градостроительным преобразованием Владимира, а позднее Ярослава.

Есть основания отождествить эту «крепость русов» с загадочным названием «Самбатас»¹³⁴. Расположенная над затоном Почайны, где со времен Ольги до начала XVIII в. сосредоточивались речные суда на зимовку, она поразительно точно соответствует описанию в сочинении Константина Багрянородного «Об управлении государством» (950-е гг.), единственном источнике, где отмечено особое название «киевской крепости» Самбатас.

В главе 9 «О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь» Константин, неоднократно общавшийся с «росами», записавший у них названия днепровских порогов, представлявший устройство и оснащение «моноксил» - однодеревок, резюмировал свои знания о положении и занятиях «росов» на родине:

«Зимний же и суровый образ жизни росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киева и отправляются в полюдие, что именуется «кружением», а именно в Славинии вервианов [древлян], другувитов [дреговичей], криветеинов [кривичей], севериев [северян] и прочих славян, которые являются пактиотами (данниками) росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепре, возвращаются в Киаву». Сюда же в Киев по речным артериям, объединяемым водными магистралями «Пути из варяг в греки», груженные данью однодеревки из Верхней, «внешней Росии идут из Немогарда [Новгород, или же Ладога, «город на озере Нево»?], в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии, а также из крепости Милиниски [Смоленска], из Телиуцы [Любеча], Чернигоги [Чернигова] и Вусеграда [Вышгорода на Днепре]. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киава, называемой Самбатас... И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они опускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединяются все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр»¹³⁵.