260
Herrmann J. Magdeburg-Lebus. Zur Geschichte einer Strasse und ihrer Orte. -261
Urtans V. Die plastischen Bronzepferdchen. -262
Gassowska E. Le jeu d''echecs en Pologne du haut Moyen Age. -263
Полякова Г. Ф., Фехнер М. В. Игра в мельницу в Древней Руси. - В кн.:264
Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. САИ EI-36. Вып. I. Мечи и сабли. Л., 1966, с. 18-49.265
Там же, с. 41.266
Glosek A. Znaki i napisy na mieczach 'sredniowiecznych w Polsce. Wroclaw, 1973; Malinowski T. Lotenskie analogie do polskich miecz'ow 'sredniowiecznych. -267
Kirpicnikov A. N. The Connections..., p. 71.268
Gamber O. Wikingerbewaffnung und sp"atr"omische Waffentradition. -269
Paulsen P. Axt und Kreuz bei den Nordgermanen. Leipzig, 1939, S. 128.270
Se1irand J. Estnische Gruppe der nordeurop"aischen Lanzenspitzen mit da- masziertem Blatt. -Странствующие мастера и унификация культуры
Товарообмен существенно способствовал образованию обширных зон со сходной материальной культурой. Однако не меньшей была роль странствующих ремесленников. Прежде всего, мастеров захватывали во время набегов, привозили в свою страну и пристраивали к делу в усадьбах бондов, знати или в раннегородских поселениях. Среди таких пленников бывали кузнецы, которые, в числе прочего, владели техникой дамасцировки и распространяли ее в северных землях. Старинная легенда о кузнеце Вёлунде рассказывает, как для того, чтобы удержать мастера-оружейника и предотвратить его побег, ему перерезали жилы на ногах; мастер, согласно саге, выковал себе железные крылья и улетел на них с острова конунга Нидуда, перед этим жестоко отомстив за свой плен (илл. 51).
Но конечно, ремесленники появлялись также в раннегородских центрах вместе с купцами и селились так, как это было в Бирке, Хедебю, Волине, Ральсвике, Новгороде и Старой Ладоге. Чрезвычайно сложно выявить мастерские таких пришлых ремесленников в местном контексте, да еще и установить при этом их происхождение; типы построек, так же как большинство обиходных вещей из этих мастерских, будут, скорее всего, местными. Тем не менее, возможно, именно славянские гончары в Бирке и других местах Швеции изготовляли гончарную посуду, по своим качествам превосходившую местную скандинавскую и соответствующую традициям славянского гончарства271
. По мнению советских и польских исследователей, некоторые фризские кувшины, особенно фризские резные гребни в Старой Ладоге, изготавливались ремесленниками из Фрисландии, осевшими в этом городе272. Несомненно, мастера, чеканившие первые монеты Хедсбю в первой половине IX в., прибыли из фризских земель, вероятно, из Дорестада. В окружении купцов могли также находиться скорняки, кожевники и ювелиры. В Еллинге, в Ютландии, большой камень конунга Харальда с изображением распятого Христа, несомненно, воздвиг и декорировал камнерезчик из Северо-Западной Европы, в то время как руническая надпись на камне принадлежит местному мастеру273. С определенной долей вероятности можно и в строительстве опознать подобные перенесения навыков и форм, свидетельствующие о работе пришлых мастеров.К такого рода прямым влияниям иноземных строителей в некоторых славянских прибрежных поселениях восходит так называемая «рамочная» техника строительства (развившаяся в дальнейшем в германский фахверк) и техника «ставкирки» (стены из вертикальных, забранных в шпунт пластин), распространенная в культовом, но применявшаяся иногда и в жилищном строительстве; впрочем, они остались чуждыми славянскому строительному искусству и никогда не могли вытеснить местную срубную конструкцию.