Славяне. Историко-археологическое исследование

Как и в других регионах лесной полосы Восточно-Европейской равнины, затронутых среднеевропейской миграцией в Волго-Клязьминском междуречье, в составе переселенцев доминировал славянский этнический компонент. Об этом наиболее ярко свидетельствует распространение в местах оседания нового населения браслетообразных височных колец с сомкнутыми или заходящими концами (рис. 80 и 83). Они появляются в рассматриваемой области в V–VI вв. и идентичны тушемлинским. В Москворечье такие украшения найдены на поселениях Боршева, Дьяково, Луковня, Троицкое, Щербинка, на верхней Волге — в Отмичах и Топорке, в междуречье Волги и Клязьмы — на Сарском городище и в ранних захоронениях Сарского могильника, на городищах Выжегша и Мало-Давыдовское, на селищах Пеньково, Попадьинское, Шурскол-III и Новотроицкое. На Троицком городище браслетообразные кольца обнаружены в верхних культурных напластованиях, определяемых не позднее V — начала VI в.[674] Находка подобного украшения на Попальинском селище позволяет говорить, что они бытовали в Ярославском Поволжье уже в VI столетии.[675]

Рис. 83. Распространение браслетообразных незавязанных височных колец в XI–XIII вв.

а — памятники с находками этих украшений.

Ареалы:

6 — ильменских словен;

в — смоленско-полоцких кривичей;

г — дреговичей;

д — радимичей;

е — вятичей.

Носители браслетообразных височных колец с сомкнутыми или заходящими концами, осевшие в западных районах Волго-Окского региона и в междуречье Волги и Клязьмы, занятых балтскими и поволжско-финскими племенами, включили аборигенов в единый этногенетический процесс, и это новообразование стало ядром-основой древнерусского населения Северо-Восточной Руси.

Браслетообразные височные кольца с сомкнутыми или заходящими концами бытовали в рассматриваемом ареале беспрерывно до XIII вв. включительно и стали одним из важнейших этнографических признаков племенной группировки Ростово-Суздальской земли. В IX–X вв. носители этих украшений распространились на север, достигнув Белозерья.

Согласно акцентологическим изысканиям, восточно-великорусские говоры междуречья Волги и Оки составляют особую (четвертую) группу. «Диалекты этой группы ввиду сугубой архаичности их акцентной системы не могут быть объяснены как результат вторичного развития какой-либо из известных акцентологических систем, а должны рассматриваться как наиболее раннее ответвление от праславянского; этнос носителей этого диалекта представляет, по-видимому, наиболее ранний восточный колонизационный поток славян».[676] Достаточно ранняя изоляция этого диалекта, отмечают исследователи, препятствовала распространению «долготной» и «краткостной» оттяжек, свойственных другим первоначальным диалектным группам праславянского языка.

Б. М. Ляпунов и Ф. П. Филин, разрабатывая вопросы диалектного членения славян Восточно-Европейской равнины, высказали мысль о том, что Ростово-Суздальская земля была заселена особым восточнославянским племенем, название которого не дошло до нас, и владимиро-суздальские говоры ведут свое начало от диалекта этого племени.[677]

Таким образом, результаты, полученные на археологических материалах, о раннем освоении славянами междуречья Волги и Клязьмы подкрепляются лингвистическими данными. При этом нельзя не обратить внимания и на то, что распространение браслетообразных височных колец с сомкнутыми и заходящими концами в XI–XIII вв. в значительной степени соответствует и региону говоров четвертой акцентологической группы[678] и владимирско-поволжской группе северновеликорусского наречия.[679]

Судьба племен дьяковской культуры в условиях расселения среднеевропейского населения была неодинаковой. Какая-то часть финноязычного населения, по-видимому, не была затронута влиянием культуры пришлого населения и продолжала обитать в мелких неукрепленных селениях, сохраняя свой быт и прежний хозяйственный уклад. Археологически такие поселения трудноуловимы, поэтому пока остаются неизученными. По всей вероятности, они имели тот же облик, что известные по историческим материалам «мерские станы». Они сохранялись преимущественно в отдаленных залесенных микрорегионах, в местностях, непригодных или малопригодных для пашенного земледелия.

Среднеевропейские переселенцы очень скоро, если не сразу, вступили в контакты с финскими аборигенами. Это, в частности, наблюдается в округе оз. Неро, в регионе концентрации пришлого населения. Здесь образовались единые поселения и могильники с общей «мерянской» культурой второй половины I тыс. н. э. Постепенно единая культура распространяется по всему междуречью Волги и Клязьмы. Финноязычная меря, по-видимому, все более и более втягивалась в единый этногенетический процесс, который вел к формированию древнерусского населения Ростово-Суздальской земли.