Славяне. Историко-археологическое исследование

В Подесенье носители зарубинецкой культуры стали проникать с I в. до н. э. При этом местное балтское население, представленное юхновскими древностями, не покидало мест своего обитания. В результате взаимодействия пришлых групп населения с аборигенами здесь складывается метисная культура, названная исследователями почепской.[187] В конце I в. н. э. фиксируется мощный прилив нового зарубинецкого населения, преимущественно из Припятского региона. Заметно увеличивается число поселений, отмечается значительный рост их размеров (теперь площади селищ достигают 15–20 га). Миграция зарубинецкого населения затронула и южные районы Смоленского Поднепровья, где на базе днепро-двинской культуры складывается культура типа среднего слоя Тушемли.[188]

Однако у нас нет оснований для предположения, что распространение зарубинецкого населения в Подесенье и южные районы Смоленщины как-то изменило этноязыковой облик аборигенов этих территорий. Местное население принадлежав к балтскому языковому массиву, и близкие им по языку переселенцы, по всей вероятности, растворились в его массиве.

Во II–III вв. носители почепской культуры из Подесенья расселяются в бассейне верхней Оки. В результате здесь широко распространяется керамика с черной и светло-коричневой лощеной поверхностью, по формам и фактуре теснейшим образом связанная с посудой деснинского населения. В условиях внутрирегионального взаимодействия почепского населения с местным, принадлежащим к днепровским балтам, формируется мощинская культура, носители которой отождествляются с Coldas Иордана и голядью русских летописей.[189]

Потомки зарубинецкого населения в регионе севернее устья Березины и Сожа представлены еще слабо изученными памятниками типа Кистени — Чечерск. Керамика их в основном продолжает зарубинецкие традиции типа позднего Чаплина. Одновременно присутствуют некоторые приемы (расчесы на поверхности сосудов, наносимые щепкой или гребнем), которые могли возникнуть только в результате взаимодействия с племенами культуры штрихованной керамики.[190] Во II в. н. э. какая-то часть носителей древностей типа Кистени — Чечерск расселяется в Среднем Поднепровье, где они эволюционируются в древности типа Грини — Вовки,[191] которые не имеют местных корней. Памятники этого типа немногочисленны и известны разрозненно в устье Припяти, на Десне выше Снови, в устье Трубежа. Эти древности исследователи считают предкиевскими, результатом развития которых стало формирование киевской культуры. Достаточно очевидно, что её истоки находятся в балтских землях Верхнего Поднепровья, и этническая принадлежность её носителей в этой связи должна определяться как балтская. Наличие в памятниках киевской культуры высоких ребристых мисок и встречаемость вторично пережженных черепков в погребениях, что имеет параллели в пшеворских или пшеворско-зарубинецких материалах, думается, не может быть определяющим в этнической атрибуции.

Памятники киевской культуры известны в северных районах Среднего Поднепровья в непосредственном соседстве с Черняховскими, а также на нижней и средней Десне и несколькими изолированными группами в могилевском течении Днепра и лесостепном междуречье Днепра и Северского Донца.[192] В начале средневековья племена киевской культуры, с одной стороны, приняли непосредственное участие в сложении колочинских древностей Верхнего Поднепровья, которые определяются как дославянские, балтские, с другой — стали одним из компонентов в становлении пеньковской культуры. Последнее никак не может быть основанием для предположения о славянстве рассматриваемых племен, поскольку хорошо известно, что средневековый славянский мир включил в себя множество иноэтничных образований.

В левобережной части лесного и лесостепного Поднепровья, а также в Верхнеокском бассейне, то есть на всей территории расселения постзарубинецких племен (ареалы почепской, мощинской и киевской культур), среди доминирующих водных названий общебалтского и восточнобалтского облика встречаются гидронимы западнобалтских типов.[193] Наличие на этой территории мощного слоя западнобалтского (прусско-ятвяжско-галиндского) происхождения, замечает В. Н. Топоров, не подлежит сомнению.[194] Его появление здесь может быть объяснено только инфильтрацией в восточнобалтскую среду зарубинецкого населения, отдаленные предки которого вышли из окраины западнобалтского ареала.

Носителей киевской культуры можно предположительно идентифицировать с голтескифами Иордана. Они были родственны голяди Верхнеокского региона и сохранили ее имя в своем этнониме, но обитали в землях Скифии (отсюда и этноним). Не исключено участие в этногенезе носителей киевских древностей и ираноязычных потомков скифов. Во всяком случае, скифский этнический компонент в населении среднеднепровского региона зарубинецкой культуры представляется несомненным.

Миграция готов к Чёрному морю