Славяне накануне образования Киевской Руси

Таким образом, весь небольшой вещевой материал могильника не выходит хронологически за пределы V–VII вв. Пока могильник не раскопан целиком, трудно говорить как о более точных его датировках, так и о выделении более ранних и более поздних погребальных комплексов по обряду захоронения и по керамике. Но все же более архаичный облик посуды грунтовых захоронений, ее некоторые переходные формы, встречающиеся в курганах, говорят о том, что грунтовые захоронения предшествовали курганным, но между этими обрядами погребения не было значительного хронологического разрыва. Несмотря на скученность курганов в северной части урочища, ни одна насыпь (за исключением кургана I) не перекрывает грунтовых погребений, оставляя свободной всю северо-западную часть могильника. Здесь мы наблюдаем переход от грунтовых захоронений к погребениям под курганными насыпями, при этом резко меняется форма погребальных ям — от более крупных грунтовых могил к небольшим линзообразным в разрезе ямкам, незначительно углубленным в материк. Наблюдаются и некоторые изменения в деталях обряда, но будет ли это являться закономерностью, выяснится только после раскопок всего могильника.

Пока что можно говорить о том, что все три группы захоронений — грунтовой могильник, южная и северная группы курганов — близки по времени. Они последовательно, связаны между собой единством обряда погребения — сожжением на стороне — и единством керамического комплекса (начиная от грубой толстостенной посуды до керамики с лощеной поверхностью). Могильник по вещам предварительно может быть датирован V–VII вв. н. э.

Нам еще неизвестны на среднем и верхнем течении Десны поселения, синхронные могильнику, только потому, что здесь не велось соответствующих археологических исследований. Но при работах Деснинского отряда в 1954–1956 гг. было исследовано городище, хронологически более позднее, материал которого, однако, генетически должен быть связан с материалом могильника. Это так называемое Владимировское городище[189], расположенное в верхнем течении Десны (Рогнединский район Брянской обл.). В 1955–1956 гг. на нем были заложены небольшие раскопы разведочного характера, которые позволили выяснить, что основные формы лощеной керамики этого памятника являются дальнейшим развитием форм посуды могильника, а в некоторых случаях и повторяют их. Керамика Владимирского городища значительно лучше обожжена, сделана из более плотной глины, в ней нет уже грубых примесей, поверхность ее хорошо залощена, но профилировка венчиков такая же, как и у подлощенной посуды из курганного могильника и у более грубых сосудов из грунтовых захоронений. Городище хорошо датируется стрелами аварского типа VIII–IX вв. Мы не можем еще говорить о прямой хронологической преемственности этих памятников; возможно, что дальнейшие работы на них позволят найти более поздние погребения на могильнике и выделить более ранний слой на городище; вероятнее же всего, существовали открытые поселения промежуточного времени, непосредственно предшествующие Владимирскому городищу. Расположение городища намного выше могильника по течению Десны говорит о том, что памятники этого типа были не единичны и занимали значительную часть среднего Подесенья.

Таким образом, здесь намечается группа памятников раннеславянского времени, в которой могильник Кветунь-Макорзно пока что является первым звеном. Дальнейшие работы на нем помогут уточнить его датировки, более полно выяснить обряд погребения, определить его этническую принадлежность и, возможно, при наличии более поздних захоронений, проследить связи памятников раннеславянского времени с городищами VIII–IX вв.

Э.А. Сымонович Городище Колочин I на Гомельщине

Городище Колочин I Речицкого района Гомельской обл. является чрезвычайно редким для областей южной Белоруссии памятником середины I тысячелетия н. э. Оно открыто белорусскими археологами в 1935 г. и обследовано в 1951 г. разведками Славянской экспедиции ИА АН СССР, руководимой П.Н. Третьяковым[190]. Хронология памятника была установлена в процессе раскопок, которые производились с 1955 по 1960 г. в рамках указанной экспедиции, затем Южно-Русской и Средне-Днепровской экспедициями Института археологии АН СССР[191].

Большое значение этой находки в том, что она приоткрывает страницу древней истории южнобелорусских земель в эпоху переселения народов. Как было выяснено в последние годы, в начале железного века эти районы заселяли племена милоградской культуры, современной племенам скифов на юге[192]. Позже сюда пришли раннеславянские племена, оставившие зарубинецкую культуру[193]. Они селились нередко на тех же городищах, которые занимали милоградские племена, и смешивались с населением, ранее здесь жившим. Позже II–III вв. н. э. следов зарубинецкой культуры в южной Белоруссии не прослеживается[194]. Тем важнее было установить, какие культурные образования приходят на смену зарубинецким памятникам.