Читаем Славяне в древности полностью

На основе сопоставлений с лепной керамикой можно с уверенностью говорить об этнографическом своеобразии различных пшеворских захоронений. Присутствие или отсутствие в пшеворских могилах предметов вооружения, других названных выше вещевых находок и костей птиц не могут быть социальными показателями, поскольку, как показано ниже, урновые и ямные погребения имеют несколько отличные ареалы. Не может быть речи и о господствующем и подчиненном этносах. Рассматриваемые различия прежде всего характеризуют особенности обрядности двух крупных этнических групп, составлявших основу пшеворского населения. Еще Л. Нидерле, изучая погребальную обрядность раннесредневекового славянского мира, подчеркивал, что для всех славян характерно простое убранство, поэтому их захоронения, в отличие от захоронений соседних этнических групп — балтских, финно-угорских, германских и других — обычно беэынвентарны или содержат единичные вещи. Предметы вооружения, орудия труда, глиняные сосуды-приставки, кости птиц не свойственны славянскому погребальному ритуалу. Ямные погребения пшеворских могильников по всем своим показателям сопоставимы со славянской обрядностью.

Картирование ямных и урновых погребений выявляет в пшеворском ареале два региона (рис. 60, 61) — восточный (или Висленский), в котором господствуют могильники с заметным преобладанием ямных могил, и западный (или Одерский), где большинство составляют могильники преимущественно с урновыми захоронениями. Вполне очевидно, что какое-то число могильников с преобладанием ямных захоронений есть и на Одере и, наоборот, могильники с урновыми погребениями попадаются в Повисленье. Жесткой границы между выделяемыми регионами не могло быть: разные этнографические группы пшеворского населения проживали на одной территории в основном чересполосно, речь может идти только о некотором преобладании представителей одного этноса в восточном регионе и другого — в западном.

Исследователями пшеворских древностей подмечено, что соотношение урновых и ямных погребений в разные хронологические периоды было неодинаковым. В этой связи необходимо проверить, не вмешивается ли в предлагаемое районирование пшеворского ареала хронологический фактор. Составленные карты, отражающие три основных периода эволюции пшеворской культуры (рис. 62—64), показывают, что восточный и западный регионы выделяются на всем протяжении ее эволюции: концентрация ямных и урновых захоронений в общих чертах не меняется со временем.

Правомерность выделения в пшеворском ареале двух этнографических регионов подкрепляется целым рядом наблюдений. Так, свыше 95% могил с находками птичьих костей, несомненно отражающих важный для этнографии ритуал, принадлежат Одерскому региону. В этом же регионе находится свыше 80% погребений, в которых отмечен ритуал вбивания в дно могильной ямы или содержимое погребальной урны оружия или орудий труда. Основная масса широких железных шпор с цилиндрическими головками на концах, имеющих аналогии в германском мире, происходит из Одерского региона (рис. 65). Преимущественно с этим регионом связаны и находки бронзовых изделий нижневисленско-поморских типов, опятъ-таки связанных с германскими древностями 62. Только в Одерском регионе встречены специфически германские привески 63.

Рис. 57. Могильник Спицымеж. Комплексы находок, характерные для урновых погребений: А — погребение 223; Б — погребение 224; В — погребение 226; Г — погребение 274

Рис. 58. Могильник Спицымеж. Комплексы вещевых находок, характерные для урновых погребений: А — погребение 38; Б — погребшие 79; В — погребение 107

Рис. 59. Могильник Спицымеж. Глиняная посуда, характерная для ямных погребений: А — погp. 115; Б — погр. 138; В — погр. 129; Г — погр. 191; Д — погр. 175

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука