Читаем Славяне в древности полностью

Одним из показателей оседания в Рязанском Поочье черняховского населения или его потомков являются фибулы, обнаруженные в нескольких пунктах. Единичными экземплярами представлены двупластинчатые фибулы с укороченной ромбической ножкой, распространенные преимущественно в среднеднепровской части черняховского ареала; двучленные фибулы с надставленной пружиной, встречаемые на черняховской территории более широко; двучленные фибулы второго — четвертого вариантов (по А.К. Амброзу); прогнутые подвязанные фибулы, также имеющие широкие черняховские аналогии 12.

Потомки черняховского населения в Рязанском Поочье, по-видимому, были многочисленными. С прекращением производства фибул в ареале черняховской культуры в рассматриваемом регионе вырабатывается специфический тип фибул — так называемые крестовидные фибулы (Т-образные с пружиной), ставшие характерными только для населения Среднего и отчасти Нижнего Поочья. Прототипами их были черняховские фибулы среднеднепровского типа 13.

Можно полагать, что в числе групп черняховского (или мощинско-черняховского) населения, переселившихся в Рязанское Поочье, были славяне. Опять-таки прямые указания на это в археологических материалах выявить трудно, но о присутствии немногочисленного славянского населения в этом крае говорят находки антских пальчатых фибул в захоронениях Кузьминского н Подболотьевского Могильников.

В VII — начале VIII в. в рязанско-окских могильниках в небольшом числе появляются и браслетообразные височные кольца, свидетельствующие о незначительной инфильтрации в эти земли славян другой племенной группировки 14.

Первые волны славянского проникновения в Рязанское Поочье безусловно не могли привести к ассимиляции местного населения. Они лишь подготовили почву для дальнейшего освоения славянами этого края.

В отличие от Окского региона, где потомки черняховского населения расселились среди местных балтских и финноязычных племен, в среднем течении Волги наблюдается иная картина. Здесь в середине I тыс. и.э. расселяется большой массив нового населения, осваивая свободные землн. Результатом этой миграции стало сложение новой культуры (рис. 114), получившей название именьковской 15.

Первые переселенцы из регионов Волыни и Верхнего Поднестровья появились в Самарском Поволжье во II—III вв. н.э. Их памятниками являются поселения славкинского типа, получившие название по одному из первых исследованных памятников у с. Славкино Сергиевского района Самарской обл. 16. Древности славкинского типаие имеют местных корней. Предпринятые Г.И. Матвеевой поиски прототипов глиняной посуды выявили явное сходство с пшеворской керамикой Верхнеднестровского региона и Волыни 17. С пшеворскими древностями сопоставимы и другие элементы памятников славкинского типа. Прямоугольные жилища с опущенным в грунт полом находят прямые параллели в пшеворском домостроительстве. Почти полное совпадение наблюдается и при сравнительном анализе славкинских и пшеворских глиняных пряслиц. Такая близость рассматриваемых древностей может быть объяснена только миграцией какой-то группы пшеворского населения в Самарское Поволжье. Время этого переселения определяется приблизительно, поскольку надежно датирующих находок на памятниках славкинского типа пока не обнаружено. Пшеворское поселение Подберезцы, с материалами которого сопоставляются славкинские древности, датируется I—III вв. н.э. Весьма вероятно, что переселение группы пшеворского населения в Самарское Поволжье обусловлено было первой волной вельбарской экспансии.

В III—IV вв. в Самарском Поволжье получают распространение поселения лбищенского типа, получившие название по исследованному городищу Лбище в Ставропольском районе 18. Материалы этого памятника находят многие аналогии в древностях пшеворской, черняховской и постзарубннецкой культур. Керамические материалы поселений лбищенского типа включают лепные горшки, миски, воронкообразные крышки и диски, служившие лепешницами-сковородками. Одни типы горшкообразных сосудов находят аналогии среди лепной посуды черняховской культуры, другие сопоставимы с зарубинецкой керамикой. Разнообразные миски лбищенских памятников имеют прототипы среди посуды пшеворской культуры. Диски-лепешницы тождественны пшеворским (и зарубинецким), воронкообразные крышки сопоставимы с черняховскими (и с зарубинецкими). Единичными фрагментами представлена гончарная керамика серого цвета, иногда с лощением, имеющая сходство с черняховской посудой.

Рис. 114. Именьковская культура и ее окружение. а — общий ареал именьковской культуры; б — область распространения древностей славкинского и лбищенского типов; в — южные пределы территории азелинской культуры; г — регион городецкой культуры; д — ареал кушнаренковской культуры; е — ареал бахмутинской культуры; ж — памятники кочевников; з — северная граница степи

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука