Читаем Славяне в древности полностью

По-иному излагается древнейшая история славян Мартином Вельским в последнем издании «Польской хроники», где был выделен специальный раздел «О энетах». Энетов Гомера историк относил к славянскому этносу. Во времена Птолемея энеты или энеды, полагал он, были самым многочисленным народом Сарматии. Пришли они туда из Малой Азии, где проживали близ Черного моря по соседству с пафлагоицами, с которыми были в языковом родстве. После падения Трои пафлагонские энеты в главе с Антенором вместе с другими защитниками города направились в сторону Италии и осели в Иллирии. Рост населения заставил их расселиться в Истрии, Далмации, Мезии и соседних землях. Энеты стали называться иллирами, далматами, метрами и другими именами. Во времена Аттилы энеты основали Венецию. Рассказывает Мартин Вельский и о Грамоте Александра Македонского, данной славянам за их «славные дела». Эта грамота — фальсификат чешского происхождения, принимавшийся историками того времени за подлинный документ 17.

Бытовала в польской литературе рассматриваемого периода и теория о дунайском происхождении славян. Так, современник Б. Ваповского Матей Меховит (Мацей Меховский, 1457—1523 гг.), решительно отвергая мысль о расселении всех славян из Московии, ревностно отстаивал положение о происхождении поляков из Хорватии и Далмации. Он писал, что славяне являются исконными жителями Македонии, Далмации, Истрии и Албании; во всех этих землях до самой Фессалии славянский язык употреблялся с самых древнейших времен. Если бы западные славяне происходили от русских, — отмечал историк, — то языки их должны походить на русский; но на самом деле чехи и поляки по языку значительно разнятся от русских, они ближе к далматинским славянам. Русские, согласно Матвею из Мехова, произошли от рода Руса, брата Чеха и Леха, переселившегося в Восточную Европу также из древней Иллирии 18.

Южнославянские средневековые авторы считали, что предки южных славян вышли из северных стран — из Польши и Чехии. При царе Анастасии или Константине они перешли через Дунай около Бедыня (Вицина) и заселили Охридскую и Болгарскую земли. Но поскольку из исторических источников было известно, что в Далмации некогда жили готы, то утверждалось о тождестве славян и готов. В Сербии и Болгарии славяне считались людьми из племени готов. Сербские летописцы исторических даков рассматривали как предков сербов.

Распространенность теории о северном происхождении славян в южнославянской историографии очевидно обусловлено тем, что среди южных славян длительное время сохранялось предание о расселении их на Балканском полуострове с севера. Впрочем, иногда предпринимались попытки утвердить и автохтонность славянского населения. Так, в хронике Фомы Сплитского (ХIII в.) излагается версия об автохтонности хорватов Далмации.

Однако целостного изложения этногенеза славян в южнославянских хрониках и литературных сочинениях долгое время не было. Первым обстоятельно попытался изложить этот процесс историк из Дубровника Туберо-Черва (Цриевич), живший в 1490—1522 гг. 19. Русские жители Европейской Сарматии, утверждал он, были предками всех славян. Отсюда часть славян направилась на запад, перешла Вислу и достигла Эльбы Эти славяне позднее стали называться поляками и чехами. Другая группа славян опустилась иа юг и заселила Дунайские земли, часть которых позднее у иих отняли угры. Около 600 г. славяне, уточняет историк, появились в Иллирии и принудили побежденных жителей принять славянский язык.

Что касается России, то здесь господствующей оставалась легенда о дунайском происхождении славян. Сведения начальной летописи излагались во всех поздних хрониках и азбовниках. Попытка систематического изложения русской истории до эпохи Ивана IV включительно предпринята в «Степенной книге», написанной между 1560 и 1563 гг. В этом произведении прародина славян помещается в Иллирии 20. В XVI—XVII вв. «Степенная книга» была одним из популярнейших исторических сочинений. Рассказ Нестора о расселении славян из Полунавья повторил и С. Герберштейн 21.

Notes:

Повесть временных лет. Ч. 1. М.; Л., 1950. С. 11. 

Boguchwali. Chronica Polonica И Monumenta Ро- loniae Historica. Nov. ser. Krakdw, 1952. T. 2. 

Magistri Vincentii episcopi cracoviensis Chronica Polonarum sive originole regum et principum Poloniae // Monumenta Poloniae Historica. Krakdw, 1952. T. 

Fontes rerum Bohemicarum. Praha, 1884. DTII, C. 1. 

Там же. Praha. 1893. D. V. 

Johannis Dlugossii. Hisloriae Polonicae. Cracoviae, 1873. 

Ravennatis Anonimi Cosmographia et Guidonis Ge- ographica. Berolini, 1962. 

Dubravius J. Historia regni Bohemiae. Praha, 1552. 

Callimachi Vita Gregorii Sanoc (Wiszniewski) // Pomniki history! i literatury Polski. T IV. 

Cromer M. Polonia: sive de origine et rebus gestis Polonarum. Basel, 1562. 

Gwagnini A. Sarmatiae Europeae discriptio. Craco¬viae, 1578. 

Рукопись Б. Ваповского не дошла до нас, ее содержание известно по пересказу М. Бельского: Monumenta Poloniae Historica. Krakdw, 1952. Т. 2. 

De origine generis et nominis polonici diatogus. 1580 

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука