Читаем Славяне в древности полностью

Для этого региона характерен курганный обряд погребения. Курганы рассматриваемого времени располагаются обычно в могильниках совместно с более поздними погребальными насыпями, относящимися к концу бронзового века и периоду реннего железа. При их сооружении широко использовался камень — насыпи обкладывались им по окружности, поверхность покрывалась каменной вымосткой. Некоторые курганы целиком сооружались из камней.

В первые столетия I тыс. до н.э. область приморской культуры была затронута экспансией племен лужицкой культуры. В результате дальнейшее развитие культуры в разных регионах становится неодинаковым.

В Польском Поморье в начале железно¬го века складывается названная выше по¬морская культура [56]. Ее ранние памятни¬ки очень слабо изучены, поэтому процессы взаимодействия лужицкого населения с або-ригенным неясны. Выявляемые остатки жилищ однотипны с лужицкими, но в мо¬гильниках резко преобладают курганные захоронения. Насыпи сооружались с широ¬ким использованием камня. Камкн встре¬чаются н в грунтовых захоронениях, неред¬ко оии обставлялись камнями. Выявлено множество каменных ящиков, устроенных для погребений. Остатки трупосожжений помещались обычно в глиняные урны, но нередко ссыпались прямо на дно могильных ям [57]. В целом курганы поморской культуры по своему строению н обрядности во многом идентичны погребальным сооружениям син-хронной западнобалтской культуры.В Мазурском Поозерье и севернее до р.128

Рис. 35.. Ранние памятники славян и синхронные древности их соседейа — могильники культуры подклешевых погребений; б — исходный ареал поморской культуры; в — общий ареал расселения носителей поморских древностей; г — ареал лужицкой культуры; д — ареал ясторфской культуры; е — область западного гальштата (кельты); ж — область восточного гальштата (иллирийцы); з — ареал культуры западно- балтских курганов; н — территория восточных балтов; к — ареал милотрадской культуры; л — ареал скифской культуры; м — расселение дакийских племен

Преголя в 1000—650 гг. до н.э. в результате взаимодействия пришлого лужицкого населения с местным формируется вармийско-мазурская группа древностей (рис. 36), которую некоторые польские исследователи причисляют к лужицкой культуре 56. Проникновение лужицкого населения фиксируется археологией также в Самбии и в более северных землях вплоть до верховьев р. Вента, где обнаружены довольно многочисленные находки из бронзы н керамические материалы вармийско-мазурского и гамбийского происхождения 57.

Этногенез балтов первоначально протекал вне среднеевропейской культурной общности полей погребальных урн. Основу этого этноса составили племена культуры шнуровой керамики, расселившиеся на территории от юго-восточного побережья Балтики до верховьев Оки и Среднего Поднепровья 58.

В той части балтского этнического ареала, где имело место лужицкое проникновение (Пруссия, Вармия, Мазурия и западные районы Литвы), в самом начале железного века формируется особая культура, получившая название культуры западнобалтских (или восточнопрусских) курганов 59. Ее принадлежность западио-балтской общности, отделившейся от остальной части балтского этноязыкового массива и развивавшейся в дальнейшем самостоятельно, вне всякого сомнения. Можно определенно утверждать, что кристаллизация западнобалтской этнической общности имела место в культуре западнобалтских курганов 60. С этого времени намечаются серьезные различия между западными и другими группировками балтов. На основе культуры западнобалтских курганов позднее складываются племена западных балтов — пруссов, ятвятов, галиндов н куршей, зафиксированные историческими источника¬ми и материалами языкознания.

Сложение этой культуры в условиях взаимодействия местного балтского населения с древнеевропейским — носителями лужицкой культуры — сомнению не подлежит. Об этом свидетельствует не только то, что западнобалтским курганам предшествуют лужицкие древности. В памятниках культуры западнобалтских курганов отчетливо просле-живается лужицкое наследие (глиняные сосуды, по форме напоминающие типично лужицкие; булавки с плоскоспиральными головками, спиральные браслеты и некото¬рые другие украшения, близкие к лужицким; втульчатые топоры). В этой связи допустимо предположение, что выделение западных балтов из остальной массы балтского этноязыкового массива обусловлено участием в их генезисе племен среднеевропейской общности полей погребальных урн, а отмечаемая лингвистами близость запад¬ных балтов со славянами связана с участием в их становлении населения одной из круп¬нейших группировок древнеевропейцев — носителей лужицкой культуры.

С балтским этносом, по всей вероятности, следует связывать и население поморской культуры (на вельковейском этапе). Правда, собственно археологическим — ретроспективным — методом это обосновать не удается. В Польском Поморье, на своей коренной территории, эта культура функционировала до II в. до н.э., когда здесь появляются достоверные германские племена и местное население включается в германскую историю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука