Славяно-горицкая борьба. Изначалие.

Во славу рода твоего

История пишется дважды: сначала — неумолимым временем по пергаменту бытия, потом — рукой летописца. В одном случае перед нами сам факт, в другом — его изложение. Излагать, как известно, можно по-разному. Иное изложение ставит в укор истории реальное событие, замалчивает его, изводит из памяти народной. В предлагаемом повествовании вы столкнетесь с многоголосием суждений и оценок во имя поставленной цели — поиска пути. И действительно, чего бы стоили эти записки, если бы суть их уже изначально определялась некой идеей, а содержание — соответствующими доказательными штампами? У меня есть выбор: либо настаивать, как делает большинство исследователей, на объективности своих изысканий, либо, напротив, скромно ссылаться на собственную точку зрения. Так вот, содержание книги — это авторская позиция.

Итак, начнем. Не задумывались ли вы, что такое понятие, как боевое искусство, неразрывно с историческим портретом самого народа? Понятие это, ныне столь узнаваемое благодаря прижившимся у нас восточным единоборствам, — всегда составная часть национальной культуры, можно даже сказать — ее мерило и символ. Потому наше углубление в отечественную историю небезосновательно. Оговорюсь: датировка возникновения боевого искусства — чистейший абсурд. Ведь как принято считать, первое упоминание в источниках определяет и летосчисление. Так, отечественный состязательный бой отмечен пером летописца под 993 годом. Но ведь культура формируется пропорционально развитию человеческого общества, и возникновение ее как явления нельзя связывать с конкретным историческим событием.

У культуры есть этапы становления, этапы взлета и упадка. Потому некоторым цинизмом отдает от православных восклицаний — 1000-летие славянской культуры! 1000-летие славянской письменности, 1000-летней славянской архитектуры!… Кстати, что касается архитектуры, следует напомнить: Русь VIII — IX веков, то есть задолго до Владимира-крестителя, скандинавами именовалась Гардарикой, или Страной городов. Культовые же постройки, помимо шатровой архитектуры с ее массивными каменными храмами, удовлетворились, главным образом, языческой формой в виде фаллического столба с округлой крышей. По поводу письменности тоже промашка вышла — церковники спутали славянскую письменность с церковнославянской, которой действительно тысяча лет. Так одним махом российская история потеряла несколько тысячелетий.

Но вернемся к боевому искусству. Понять его самобытность, идейно-нравственный строй, отличительные черты и достоинства можно, лишь вскрыв прямые исторические связи с самой этнокультурой.

Русы: миф или этнос?

Исследователи ворожат над этим вопросом уже не одно столетие. Объективная оценка здесь уступает идеологическому спаррингу между норманистами и славянистами. Суть спора сводится к оценке роли варягов в формировании восточнославянской государственности.

В XVIII веке группа ученых немецкого происхождения, идейным вдохновителем которой был А.Л.Шлецср, в русле пангерманистской идеологии развивала теорию неспособности славян к государственному самоуправлению. Она высвечивала как бы неполноценность славян, их природную подчиняемость германской воле. К слову, влияния теории не избежали и Н.М.Карамзин, и С.М.Соловьев, и В.О.Ключевский. Подтверждение своим выводам отцы норманнской теории 3.Байер, Г.Миллер и А.Шлецер черпали, «естественно, из русских летописей». Но история пишется дважды, и монах-летописец, рукой которого водила чужеродная христианская идеология, оказал неоценимую услугу будущим толкователям истории. Именно противопоставление «просветленного» христианского бытия языческому, народному, «темному и дикому» с точки зрения противоборствующей идеологии, определило образ славянских народов. Понятие же «призвание варягов» весьма вписывалось в идею привнесения власти извне (исполнительная, княжеская власть — от варягов, духовная — из Византии).

В противовес норманнистской теории появилась так называемая славянская, которая отрицает роль варягов в государственном строительстве восточнославянской Руси, возвеличивает роль народа (а не отдельной личности), историческом процессе, доказывает невозможность привнесения государственности извне. Славянская теория также базируется на норманнском происхождении варягов, что опять же уязвляет ее. Как в первом, так и во втором случае довлеет идеологическая установка, при которой «доказательства подгоняются под заранее сделанный вывод. По словам В.И.Паранина, выяснение истины в этом споре так же далеко, как и два века назад. Обе концепции оказались тупиковыми, и поэтому следует говорить не о торжестве истины, а о кризисе науки в данной области. (Паранин В.И. Историческая география летописной Руси. — Петрозаводск: Карелия, 1990, с. 9.)