Славянорусский корнеслов

Название на немецком языке нитки гтгп не мешает сему производству: ибо часто примечается в языках, что коренное слово, пустив от себя ветви, само исчезает или заменяется иным словом. Немецкий ученый Аделунг имя zwirn производит от числа zwei (два), по той будто бы причине, что нитку сдваивают. Но она не сдваивается, а свертывается (крутится, сучится), и потому скорее их zwirn могло произойти от славенского свернуть или свить; ибо к понятию о нитке ближе действие свертывания, свивания, нежели сдваивания. Мы по такому же соображению от глаголов вертеть, сопрягать произвели имена относящихся к ним вещей: веретено, веревка (ибо она делается посредством свертывания, свивания), пряду, пряжа..

Немцы иглу называют пadеl, а ежа (известного зверька) — igel (по-голландски egel). По какой причине немецкое слово так сходно с русским игла! Можно ли приписать это простой случайности? Нет. Какая случайность там, где причина так явственна? Тело зверька покрыто щетинками-иглами. Отсюда явствует, что немецкое igel взято не от их пadеl, но от славенского игла.

Посмотрим теперь вообще, какое семейство слов произошло от слова игла, или, лучше сказать, от корня игл или иг, который во всех произошедших от него наших и чужеязычных ветвях показывает главное понятие о чем-либо остром. В латинском acutia, остроконечность; acus, игла; асге, acutus, острый (ug, ag, ас суть изменения букв, потому смысл не меняется). Асег — тоже острый или кислый (здесь понятие об остроте перенесено к понятию о кислоте, по: той причине, что кислота щиплет, как бы острыми иглами колет язык); acutare, острить; aquilа, орел (по причине остроты клюва его). Во французском языке aigu, острый; aiguille, игла; aiguillon, жало; aiglе, орел (по той же причине, как латинское aquilа, английское еadle). В немецком, английском, голландском, датском, шведском многие ветви от сего корня находим.

УГОЛ в нашем языке отсюда, кажется, происходит, поскольку, хотя и называется иногда тупым, но всегда конец имеет острый: angulus (лат.), аndolo (итал.), апdlе (франц.), еckе (нем.).

УКСУС, по той же причине остроты частиц своих: асetит (лат.), асetо (итал.), essig (нем.).

Апартаменты по-нашему стойло

Посмотрим, как в итальянских словарях толкуется их слово stanza.

Горница, покой, комната; по-французски chambre, арраrtament.

Некоторая часть песни, называемая иначе strofa, а по-французски staпсе, strophe, соиplet (станс, строфа, куплет).

Последуя иностранцам, приемлем мы в язык слова их, происходящие от корней наших славенских слов. Мы уже видели, что все ветви, производимые из корня с/и, как наши, так и чужеязычные, изъявляют понятие о стоянии (то есть неподвижности, непоступности, пребывании на одном и том же месте). Следовательно, итальянское stanza (горница, комната) означает по коренному смыслу (st) вещь стоячую, неподвижную, подобно, как наши от того же корня происходящие слова стойло, стан, столб, тоже означают по коренному смыслу стоячие, неподвижные вещи. Итальянец потому горницу называет stanza, что она неподвижна, и что в ней стоят или живут люди. Латинец под stabulum разумеет иногда гостиницу или постоялый двор. (Заметим, что глаголы стоять и жить по смежности понятий часто употребляются в одинаковом смысле, например: где ты остановился? — стою у красного моста, т. е. живу, пребываю).

Мы для понятия горница или покой не произвели слово от корня ст, но произвели от него подобную же ветвь, стойло, т. е. отгороженное место для стояния скотины. Итак, итальянское stanza и наше стойло суть две ветви одного корня (стоять, stare), но по ветвенному значению различны: ибо хотя обе означают место для стояния (пребывания), но у них для стояния людей, а у нас для стояния лошадей.

Примечатель. Высоким, небесным смыслом исполнены славянские слова горница и покой: они напоминают нам о горнем мире, о жизни после смерти. Не имея в своих языках вообще никакого высокого стиля, евроум вынужден был опуститься и определить свое пребывание (апартаменты) в стойло.

Пойдем далее искать единства и разности языков. Итальянец под тем же словом stanza разумеет род стихотворения (стансы), в котором стихи разделяются на несколько частей. Ясно, он потому называет и горницу, и часть стихов stanza, что в горнице стоят (живут), а стихи имеют разстановку, т. е. не сдвинуты вместе, стоят отдельно одни от других.