Славянорусский корнеслов

Прочие языки спутаны, двусмыслены, и в сравнении с славенским, лишены достаточного в письме совершенства. Буквы римской азбуки во всех европейских языках остаются без всякой самостоятельной силы выговора. Сей безпорядок правописания приводит все в смешение…

Зачем вместо азбуки алфавит?

Азбука наша (по другим наречиям, буквица) письменами или буквами своими, по порядку читаемыми, составляет некоторый полный смысл, содержащий в себе наставление тому, кто начинает их произносить, напоминая и твердя юному ученику о важности своей и пользе обучаться языку. Она говорит: аз, буки, веди, глагол, добро, живете, земля, иже, како, люди, мыслете, наш, он, покой, рцы, слово, твердо, то есть: я есмь нечто великое, ведай, глаголание добро есть, живете на земле и мыслите, наш это покой, рцы слово твердо.

Даже первое преподаваемое у нас юношам основание, буквы, стали называться не по-нашему, так что иностранцы, как бы в насмешку, пишут: Б, letter de l’alphabet Russe, appelee anciennement буки, et maintenant бе. (Б, буква русского алфавита, раньше называемая буки, а теперь бе). Вот до каких в словесности успехов достигла наконец Россия: из буки сделала бе! Скоро слово азбука будет для нас чуждо, непонятно, потому что имена аз и буки со временем истребятся и абесея их будет для нас вразумительнее. Также и в складах наших произойдет великое преобразование: нам уже нельзя будет по-прежнему складывать слов былъ, ходилъ, дядя, человъкъ, буду, щитъ, потому что в чужих абесеях нет наших букв еры, херъ, я, червь, у, ща. Может быть, напоследок привыкнем по их буквам говорить: біл, годіл, діадіа, тшеловіек, боудоу, стщит. Я недавно читал книжку, в которой сочинитель, называющий себя русским, советует нам для пользы языка бросить свои буквы и принять чужие. Это похоже на то, как если бы кто хозяину каменного дома советовал срыть его и построить деревянный из колышков и драничек. Горе языку нашему, если подобные мысли будут распложаться!

И что тогда будет с моим опытом словопроизводства? Может статься, иной назовет меня мечтателем, иной загрубелым в старине, третий пристрастным к славянщизне. Но что мне до них? Мое желание быть, сколько могу, полезным языку родному и Отечеству; а там судить обо мне вольному воля, спасенному рай.

Дерево слов, стоящее на корне МР

МРУ. Звук мр, состоящий из сих двух букв, кажется естествен чувствам нашим, когда мы голосом изъявляем что-нибудь противное или неприятное. Этот звук словно потрясает губы и язык наш. Взгляд на камень, на дерево, на цветок, на ручей не производит над душою такого сильного действия, как взгляд на мертвого человека или животное. Здесь ужас, соединенный с боязнью, отвращением, потрясая чувства наши и сообщая сие потрясение языку, понуждает его произнести звук мр, от которого произошли потом ветви: мру, умираю, мертвый, смерть.

Соединив единожды с этим корнем понятие об ужасе, вселяемом погасанием жизни, человек начал всем прочим подобным явлениям давать на том же корне основанные имена, от первоначального смысла.

Святослав перед сражением сказал своим воинам: ляжем ту костьми, мертвые бо не имут срама. Употребляется также в иносказательном смысле: подобный мертвому. Помышляйте себе мертвых быти греху, живых же Богови. (Почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога — Рим. 6,11).

Мертвая тишина, спать мертвым сном. Мореплаватели под словами мертвый якоръ разумеют самый тяжелый, который, как последнюю надежду, бросают в море для удержания корабля в бурю, когда прежде брошенные якоря не могут остановить его. Мертвые дела, навлекающие на грешника вечное мучение или жизнь, худшую смерти: Кровь Христова очистит совесть нашу от мертвых дел. (Евр. 9, 14).

Мертв, лишен жизни: кто мертв, тот уже не оживет.

Где молния мертва, где цепенеет гром,
Иссечен изо льда стоит прозрачный дом.

Природа в тишину глубоку
И в крепком погруженна сне,
Мертва казалась слуху, оку,
На вышине и глубине.

(Державин)

Мертвец, мертвый человек, бездушное тело: погребсти своя мертвецы. (Лк. 9,60).