Славянорусский корнеслов

Мы употребляем прилагательное бодливый, говоря только о животном, которое бодается рогами, а они под своим bodliwy разумеют колючий, поскольку бодать и колоть есть одно и то же действие. Мы говорим штык (ружья), а они boden (т. е. чем бодают). Мы говорим точка, а они bodec. Мы говорим крапива, а они, bodlak потому что трава сия колет, бодает.

Слово наше хлеб и у них chleb; но мы под именем хлебник разумеем того, кто печет хлебы, а они под своим chlebnik разумеют место, где хранятся хлебы; хлебника же называют chlebinar.

Мы говорим пахнуть, и они тоже pachnuti; но мы не называем худой запах пахниною (pachnina).

По-нашему вор или тать, а по их kradar (от краду).

По-нашему глоток, а по их lok (наше от глотаю, а их от лакаю).

По-нашему равнина, а по их hladina (от гладкости).

Мы о человеке весьма больном говорим полумертвый, а они nedomrlec (недоумерший).

По-нашему жилище или обиталище, а по их bydlisste (от глагола быть).

При сравнении одного наречия с другим примечаются два обстоятельства. Первое, народ говорящий одним наречием, не может разуметь говорящего другим. По сей причине называем их языками: польский, сербский, чехский (богемский). Но второе, вникая в корни и производство слов сих наречий, видим, что все они составляют один и тот же славенский язык, различно употребляемый, но отнюдь не чуждый тому славянину, кто станет его не по навыку слушать, а разбирать по рассудку и смежности понятий.

Ибо хотя мы не скажем вместо сборное место — zbiradlo; вместо клятвопреступник — kriwopriseznic, вместо чрезвычайный — mimoradny, однако знаем, что такое сбирать, криво присягать, мимо ряду. Следовательно, не учась богемскому наречию, можем по собственному языку понимать его.

Теперь, после сличения двух близких наречий, мы можем на том же основании обратиться и ко всем вообще языкам. Да не поскучит читатель вместе с нами вникнуть в примеры. Дело идет о том, чтобы освободить ум из-под сильной власти навыка и дать ему волю без ложных внушений рассуждать здраво и правильно. Для того нужны ясные доказательства.

Корень один, ветви разные

Возьмем какое-нибудь слово за первообразное, например, славенский глагол бить и присовокупим к нему глаголы, то же самое значение имеющие на других языках, отделим корни от предлогов и окончаний.

слав. бить

англ. To beat или bat-ter

франц. Bat-tre

итал. Bat-tere

Все эти слова, по виду разные, но по корню и значению одинаковые, есть одно и то же слово, доставшееся этим четырем языкам от первобытного, всем им общего отца.

Русский	Английский	Французский	Итальянский
Битва, бой	battle, combat, baiting	bataille, combat	battaglia, combattimtnto
биться	to combat	combattre	combattete
боец, битец	combatant	cobattant	combattente
биение	battering, beating	battement	battimento

Когда корень один и тот же, то и ветви от него производимые, яко от единого понятия истекающие, должны иметь взаимную между собою связь и сходство. В чем состоит это сходство, и почему так далеко уходит от наших взоров, что при великой разности языков становится совсем неприметно?

Мы из своего бить произвели ветвь битва, англичанин, француз, немец сделали то же самое, а именно к корню bat приставили окончания tle, aille, taglia. Иногда через некоторую перемену этих наращений делаются две ветви одинакового значения: мы от своего бить произвели битва и бой, француз от своего battre тоже две, battaile и combat; составление последнего слова, хотя и различно с нашим, но не нарушает единства языков, поскольку частица сот есть предлог, соответствующий нашему со или с: подобно тому, как мы бы вместо битва, бой говорили со-битва, со-бой. Пока нет никакой перемены в понятиях. Но так бывает не всегда. Итак, пойдем далее искать в единстве разности и в разности единства.