Славянская Европа V–VIII веков

Расселение во Фракии и Македонии происходило, как уже сказано, во многом стихийно — не против воли аварского кагана, но и вряд ли по его велению. Несколько иначе обстояло дело на западе, где переселенные самим каганом к границам Империи племена лендзян и стодорян штурмовали границы провинций Далмации и Истрии.

После крушения пограничной обороны в Далмации на рубеже VI/VII вв. аварский каган предоставил земли провинции в полное распоряжение своей основной ударной силе на этом участке — лендзянам. В первые десятилетия VII в. лендзяне обживали Далмацию, не упуская, естественно, стеснять при этом романское население прибрежных городов, в том числе столицы провинции — Салоны.[1052] Но, несмотря на все чинимые салонитам тяготы, занятые заселением доставшейся территории славяне не посягали на сами стены далматинских городов до воцарения Ираклия. Приход на рубеже VI/VII вв. в Далмацию славян вместе с аварами подтверждается археологами. Данные археологии свидетельствуют не только о конфликтах, но и о мирном взаимодействии славян с местными жителями.[1053] Как и в других местностях, славяне и авары воспринимали как своих врагов, в первую очередь, жителей городов — основной опоры имперской власти и армии. Поселяне, готовые нести повинности в пользу победителей (не более тяжкие, чем имперские подати), могли оставаться на своих местах, жить бок о бок со славянами, родниться с ними.

Наряду с заселением в Далмацию продолжались в царствование Фоки и набеги славян в западном направлении, на Истрию и ромейскую Италию. Движущей силой выступали стодоряне и соседние с ними племена, издавна оседавшие в альпийском Норике. В этот период разнородные элементы — славянские, лангобардские, романские, — сливаются здесь в новую славянскую культуру.[1054] Это, разумеется, нисколько не мешало славянам под главенством авар и в союзе, кстати, с теми же лангобардами вести войну против ромеев. О ходе этой войны мы имеем несколько более четкое представление, чем о событиях на востоке — благодаря «Истории лангобардов» Павла Диакона.

В июле 603 г. король лангобардов Агилульф выступил из Милана на принадлежавшую ромеям Кремону. Лангобарды, как и авары, спешили воспользоваться последствиями византийской смуты. На помощь союзнику аварский каган отправил славянские отряды. Вместе с ними Агилульф осадил Кремону. 21 августа город пал и по приказу короля-победителя был до основания разрушен. Затем лангобарды и славяне направились к Мантуе. Последовала новая осада — и когда стены разрушили с помощью таранов, гарнизон сдался под гарантии безопасности. Агилульф разрешил ромеям уйти в Равенну и 13 сентября вошел в Мантую. За Кремоной и Мантуей последовали другие ромейские крепости. В конечном счете правивший Равенной экзарх вернул Агилульфу захваченных ранее дочь и зятя (главный повод к войне) и заключил перемирие. Только так удалось остановить успехи лангобардов и их славянских союзников.[1055]

Переселение масс славян на обширные земли к югу от Дуная, естественно, сопровождалось постепенным запустением территорий к северу от великой реки. Ипотештинская культура медленно, но неуклонно приходит в упадок. Уже в начале VII в. прекратились захоронения на самом крупном ее могильнике — Сэрату-Монтеору.[1056] Но другие могильники (например, в Ловне) продолжают пополняться погребениями и в эти годы. Возникают и новые поселения (например, Лозна-Дорохой).[1057] При явном сокращении населения северодунайские земли пока отнюдь не запустели.

Не стало их население и менее славянским. На юг уходили не только славяне, но жившие с ними бок о бок романцы-данувии. Более того, они уходили даже с большей охотой. Массовое переселение позволяло разорвать узы зависимости от славян, основывать собственные поселения, слиться с давно потерянными задунайскими сородичами. В итоге получилось так, что доля славянского населения к северу от Дуная в VII в. только возрастала.[1058]

Аварское иго

В результате событий 602-го и последующих годов Аварский каганат на короткое время оказался в роли сильнейшего государства как минимум Восточной Европы. Для кочевой знати во главе с каганом это само про себе означало сигнал к активным действиям. Не только по окончательному сокрушению врагов, но и по покорению вчерашних союзников. Внезапный успех вскружил верхушке каганата голову. Мы достаточно подробно можем наблюдать это на примере отношений с лангобардами. Уже очень скоро объектом агрессии кочевников, наряду с ромейской Истрией, оказался и лангобардский Фриуль. Но один из первых ударов пришелся по «союзным» каганату славянам.