Славянская Европа V–VIII веков

Епископ Модест своими трудами завоевал уважение хорутан, даже язычников. Но после его кончины отношение к новой вере сразу же изменилось. Кажется, мир держался только на его влиянии. Если для принятия хорутанами новой веры имелись основания, то имелись они и для противодействия ей. Обращение шло из Баварии, условия союза с которой, пусть и необходимого, наверняка казались многим в Хорутании унизительными. Помимо того между славянами и латинскими священниками вставал языковой барьер. Сколь бы старательны и искренни ни были проповедники христианства, они оставались чужеземцами, и Богу служили на латыни. Это увеличивало отчуждение. Если же Хотимир, как иногда полагают, действительно отчислял некую ежегодную долю дани монастырю Святого Петра,[1673] то у хорутанской знати имелись основания и для гнева.

Всем этим воспользовались приверженцы язычества. Сразу после смерти Модеста, пока Хотимир еще не выписал ему преемника из Зальцбурга, в стране началось восстание. В Баварии он получил название «кармула»,[1674] что и означало на древнебаварском «мятеж». И слово это вошло в славянские языки как «крамола» — обозначение междоусобицы, восстания против законной власти,[1675] недаром. Ведь это первый мятеж против княжеской власти, известный в славянской истории. Не исключено, что и первый вообще случившийся в славянском мире. Речь шла не о однодневном перевороте, не о свержении дружинниками вождя-неудачника, не о кровной вражде двух-трех родов. Такое-то как раз в языческую эпоху случалось, и нередко. Хорутанская крамола 760-х гг. стала первым мятежом племени против политики своего главы и вопреки существующему закону. Уходящая вера вступила в противоречие с племенным правом, «правдой». Перед лицом закона Хотимира, умелого дипломата и успешного правителя, защитника рубежей страны, упрекнуть было не в чем. Потому и раскололась Хорутания надвое, и началась междоусобная война. Первая, повторим, в славянской истории. Весть о ней потрясла славянских соседей и сородичей, а баварское слово, принятое и самими хорутанами, стало у славян нарицательным.

Проще всего возложить за это ответственность на вошедшее в жизнь хорутан христианство. Но подобные явления возникали в истории всех народов при разложении первобытных устоев, принимали эти народы христианство или нет. Амбиции усиливающейся местной знати и противостоящей им высшей власти рано или поздно приводили к столкновениям в разных славянских княжествах. Но религиозная природа противостояния именно в Хорутании очевидна. Знать увидела в личной попытке князя сменить отчую веру собственной посягательство на свое влияние. Надо иметь в виду, что христианство распространялось мирно, без заметного нажима со стороны властей. Не происходило ни поголовных крещений, ни разрушения языческих святынь. Из этих святынь, кстати, даже в самом Крнском некоторые дожили до средневековья и еще тогда использовались для возведения на престол каринтийских герцогов. Хотимир был крайне осторожен в обращении своих подданных.

Конечно, по факту князь являлся франко-баварским ставленником. Но выбор для хорутан на тот момент был невелик — самостоятельность под скипетром Пипина или прямое аварское иго. Полная независимость, к несчастью, уже в число альтернатив не входила. У власти Хотимир утвердился мирно, по воле самих здраво судивших соплеменников. За оружие же взялись язычники, движимые и униженным племенным чувством, и отступничеством князя от веры отцов. Причем взялись за оружие только тогда, когда угроза мирного торжества новой веры стала вполне осязаемой. Как и во многих странах мира, не появление религии откровения, а сопротивление ей приверженцев старого стало причиной религиозного гонения. Именно крамола, а не крещение, лишила Хорутанию исторического выбора на будущее, перевела ее отношения с франками и баварами в совершенно иную плоскость.

Крамола сделала невозможной дальнейшую проповедь. Предоставив князю разбираться с мятежниками, миссионеры на время прекратили работу. Виргилий отказался прислать нового епископа в Хорутанию. Хотимиру удалось было справиться с мятежом. Тогда в преемники Модесту был назначен Латин. Но победа князя оказалась неокончательной. То ли в связи с избранием нового главы миссии, то ли просто несломленные полностью, язычники поднялись вновь. Латина прогнали из Хорутании. Крамола возобновилась. Наконец, Хотимир одержал победу. Но церковную организацию Виргилий воссоздавать в Хорутании не решился. Направив настоятелем к святой Марии пресвитера Мадальхола, он одним этим и ограничился. Позднее на смену Мадальхолу прибыл новый священник — Варманн.