Славянская мечта

Через тридцать минут напротив террасы, облюбованной компаньонами, припарковался новенький белый Лексус, из которого важно вышла стройная женщина средних лет, облаченная в мини платье с практически открытой спиной и глубоким декольте. Столь смелый наряд явно подчеркивал отсутствие каких-либо комплексов, связанных с возрастным переходом из второй молодости в третью.

– А вот и она! – торжественно вскрикнул Косовский.

– Любка-бесприданница? – с сильным удивлением спросил Гриша.

– Вы знакомы? Почему бесприданница?

– Это аф-аф-аферистка конченая! Она опасная штучка! Где ты её нашел?

– Гриша, шо за тексты?

Гриша не успел ответить, дама уже успела подойти близко к столу и, нарочито скривив губы в поддельно-радостной улыбке так, как это умеют делать только женщины, обратилась к Самосвалову:

– Кого я вижу?! Григорий Николаевич! Какая встреча! Вы не покинули этот город после отставки? Напрасно! Вас здесь многие помнят. Я бы на вашем месте так свободно не разгуливала по городу, – после этого она повернулась к Ростиславу. – Это твой друг? Поздравляю! Ты доходишь до ручки! Лучше вернись к жене, она хоть будет контролировать твои знакомства.

– Я ничего не понимаю! Вы знакомы? – недоумевал идейный вдохновитель.

Самосвалов сидел с видом каменного истукана, словно все происходящее его не касалось.

– Мы? Ростик, этот человек обещал меня посадить в тюрьму и прилагал к этому огромные усилия. Потом нагло вымогал взятку, а когда не получил – обещал всю свою жизнь преследовать меня. Но я оказалась ему не по зубам! Ему пришлось отступить! А потом и вовсе Григория Николаевича, этого служаку, погнали поганой метлой из органов. И теперь я его вижу с тобой, с человеком, который мне дорог и просит оказать услугу.

– Гриша! Как это объяснить?

– Я выполнял свою работу – боролся с экономическими преступниками.

– Какими преступниками? Ты тупо деньги с меня вымогал! Кровосос проклятый! Суд доказал мою невиновность, а ты остался с носом! Еще любил постоянно поговаривать: «Ты же совершила преступление против государства!» Прям такой защитник народного добра, шо дальше некуда! Но если позолотить ручку – про государство сразу забывает. Самый первый коррупционер, а рассуждать о чести мундира так любит… – Любовь Александровна, кажется, долго ждала случая высказать свое мнение о Самосвалове прямо ему в глаза.

– Гриня! Какая же ты сволочь! Если честно… – Ростислав не удержался от резкого комментария.

– Нет! Подождите. Во-первых, доказательств к-криминального предпринимательства на вас, девушка, было достаточно. То, шо судья вас оправдал, ну это такое, это не моя вина или заслуга. И не надо сейчас г-говорить, шо Вы на самом деле белая и пушистая. Просто так я бы вами не занимался! Вы сумели засветиться везде, забыв о главном правиле: проживешь незамеченным – умрешь незамученным. Во-вторых, вы, бизнесмены, потихоньку карманы деньгами набиваете, нарушая законы, потому шо по-честному в нашей стране не заработать, а нам шо? На одну зарплату жить? Смотреть, как вы машины, квартиры покупаете и живете в постоянном празднике? А пользы мы стране приносили много. Мы с таким жульем боролись… – Гриша многозначительно поднял вверх указательный палец. – И, иногда конечно, пытались собрать себе на старость. А то вон поперли и даже выходного пособия не дали, я уже не говорю о пенсии. Сам о себе не подумаешь – родина хрен вспомнит. Мне и сейчас приходится крутиться как белке в колесе, заниматься какими-то полулегальными аферами, шоб только концы с концами сводить.

– Я сейчас разрыдаюсь, – Косовского эта жалобная речь совершенно не проняла. – Прямо капитан Копейкин! Собственной персоной.

– Не знаю я никакого капитана Копейкина, – сухо отрезал Гриша, подозревая, что сравнение с капитаном ничего хорошего ему не сулит.

– Был такой персонаж у Гоголя – капитан Копейкин, ставший инвалидом, защищая отечество, и не получивший от государства пенсии. Ему высокие чины порекомендовали самому зарабатывать на пропитание, и это инвалиду, герою войны, вот он и стал главарем шайки разбойников. Но тот человек на войне воевал и Родину защищал, а ты? Обирал тех, кто хоть как-то пытался поднять экономику державы.

Самосвалов отмахнулся двумя руками, желая закончить этот неприятный разговор:

– Хорошо! Я дурак! Шо дальше? Не надо поднимать эти старые темы! Шо было – то было. Мы были по разные стороны б-баррикад. Сейчас, я так понимаю, вместе. Надо забыть старое и работать дальше.

– Хорошо вам! Забыть… А мне как? – не унималась Любовь Александровна. – Я до сих пор боюсь людей в погонах.

– Я думаю, Григорий Николаевич осознал свою неправоту и с удовольствием компенсирует моральные издержки, – Ростислав с пристрастием взглянул на Самосвалова.

– Я? Я своей вины не чувствую! Нихера я компенсировать не буду!

– А я говорю, с удовольствием… в интересах дела, Гриня! – последние слова прозвучали очень тихо.

– Хер с тобой! Делай, шо знаешь.

– Любовь Александровна! Григорий Николаевич признал свои ошибки и готов искупить их конкретными делами. Думаю, теперь мы можем вернуться к теме нашей сегодняшней встречи?