Для начала жатвы главным считался правильный выбор «зажинщицы», жницы, которая славилась здоровьем, силой, ловкостью, проворством, «легкой рукой»; никогда не поручался зажин беременной женщине (называемой в народе «тяжелой»); ей запрещалось даже смотреть, как зажинают, чтобы Ж. не была «тяжелой» (македонцы). Избранная на общей сходке женщина с особой тщательностью готовилась к зажину: мыла в доме божницу, лавки, стол, покрывала его скатертью, чтобы достойно принять первую горсть сжатых колосьев (русские, белорусы). Затем она мылась, надевала чистую белую рубаху и вечером отправлялась в поле. Чтобы Ж. прошла быстро и успешно, зажинщица шла к месту работы быстрым шагом и без остановок; придя к ниве, не мешкая сбрасывала верхнюю одежду и начинала жать; после работы торопливо возвращалась домой (белорусы). Иногда зажин совершался в тайне: зажинщица старалась незаметно пройти на свое поле, а когда возвращалась домой, в селе уже становилось известно, что зажин состоялся, и на следующее утро все хозяева начинали жать (Калужская, Московская обл.). Отправляясь на зажин, брали с собой хлеб и соль, которые укладывали на первые срезанные колосья, а затем возвращали их обратно домой вместе с горстью колосьев.
В начале зажинок произносили заговорные формулы. На Полтавщине зажинщица вставала в поле на колени, крестилась и говорила: «Господы, поможы и дай час добрый, Господы, поможы нам у рукы взять оцей хлиб святый! Поможы мени, Маты Божа, царыця небесна, шоб мени жыто выжать и легенько й веселенько…». У словаков, отправляясь в первый день Ж. в поле, жнецы при выходе со двора вставали на колени и молились, а хозяйка кропила их святой водой и говорила: «Чтобы вам Пан Бог помог счастливо собрать божий дар!» В поле жнецы прежде всего взмахами серпов и кос «закрещивали» ниву, а начав жать, первый колос затыкали себе за шляпу.
Первые сжатые колосья несли освящать в церковь, торжественно вносили в амбар или в дом, ставили под иконы, где оставляли их до молотьбы (см. «Борода»
).Иногда накануне Ж. забивали и пекли жертвенного барана или кабана, служили в церкви молебен. В случае необходимости на период Ж. хозяева приглашали односельчан для помощи.
При зажине с помощью магии защищали работников от болей в пояснице и руках: приступавшие к Ж. затыкали за пояс первые сжатые колосья; опоясывались растениями или колосьями ржи с приговором: «Как матушка рожь стала год, да не устала, так моя спинушка жать бы не устала»; первой горстью срезанных колосьев потирали спину; затыкали на спине за пояс дубовую ветку, «чтобы спина была крепкая как дуб»; зажинали левой рукой, перевязанной красной нитью; кисти рук и ручку серпа обвязывали красной шерстяной ниткой или накручивали на правую руку жгут из житных стеблей; «катались» по ниве и т. п.
Почти повсеместно соблюдался запрет забивать серп в землю, чтобы не спровоцировать болей в пояснице. Нельзя было также передавать его один другому из рук в руки: для передачи другому лицу серп клали на землю.
У славян сохранились представления о том, что в несжатых колосьях скрываются обитающие в злаках полевые духи или души умерших (антропоморфные или зооморфные). При оформлении последних оставленных в поле несжатых колосьев жницы иногда говорили, что они
Лит.:
ЖЕЛ
С другой стороны, Ж. противопоставлено живой природе: оно холодное, неподвижное, оно не растет и не развивается, оно — элемент «мертвого» мира, поэтому Ж. часто выступает как атрибут нечистой силы.
Свойства Ж. используются в магической практике для сообщения человеку и скотине силы и здоровья. На Украине кусок Ж. закапывали под порог в день св. Юрия, чтобы у всех, переступивших порог, были здоровые ноги. В Полесье во время первого грома клали на голову Ж., чтобы не болела голова. В Сербии, чтобы ребенок был здоров, ему вставляли в уши железные серьги, произнося: «Отныне живи, как железо».