Славянская мифология: энциклопедический словарь

Аналогом этого обряда у восточных и западных славян служило «закладывание» дома «на чью-либо голову», которое обычно совершалось при положении первого венца. Строители могли заложить дом на голову хозяина, старшего члена семьи, на голову какого-либо животного или на определенный вид скота, например на лошадей. Это зависело от мастера: при хорошем отношении к хозяевам он выбирал в жертву животное или птицу, при плохом — закладывал на голову хозяина. Дом закладывали также на голову случайного прохожего, на голову того человека или животного, чей голос услышат во время закладки, поэтому люди опасались подходить к строящемуся дому.

С Ж. с. связано представление о том, что в новом доме вскоре должен кто-нибудь умереть, обычно тот, кто положил последний камень или доску при окончании строительства. Чтобы избежать преждевременной смерти строителей, в доме оставляли что-нибудь недостроенное. Считалось, что в новом доме умрет тот, кто первым в него войдет. Во избежание этого первым в дом пускали какое-либо животное, чаще всего петуха, кошку или собаку. Человек, первым умерший в доме, становился мифологическим покровителем этого дома и семьи (см. Домовой, Змея).

Мотив человеческой жертвы сохранился в фольклоре южных славян, в частности в балладе о замурованной жене: три брата-строителя не могли закончить свою стройку, пока они не замуровали в фундамент жену младшего брата, которая раньше других принесла своему мужу завтрак. Заместителем человека могли служить его тень или след. У южных славян мастер перед закладкой дома тайком измерял рост первого встречного человека или хозяина дома, его тень или след, а полученную мерку закладывал в фундамент. Если не удавалось снять мерку с человека, то измеряли тень животного, которое позже убивали. Человек или животное, с тени которого была снята мерка, заболевал и через 40 дней умирал, а его душа становилась мифологическим покровителем строения.

В качестве Ж. с. в основание строения помещали еду и предметы, символизирующие богатство, здоровье и плодородие: зерно, печеный хлеб, первую муку, смолотую на новой мельнице, соль, мед, вино, шерсть, деньги, ладан, освященные травы, небольшие иконы и др.

Лит.: Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 61–63; Зеленин Д.К. Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов // Труды Института археологии и этнографии. М.; Л., 1937. Т. 15. Вып. 2. С. 13–36.

Е.Е. Левкиевская

«ЖИТИЕ» РАСТЕНИЙ И ПРЕДМЕТОВ — фольклорный мотив, представленный в песнях, обрядах, играх, хороводах, быличках, загадках. В них последовательно перечисляются все этапы роста, созревания, переработки культурных растений, чаще всего льна и конопли (но также и мака, пшеницы, проса, винограда, перца, капусты и др.), излагается или изображается весь их «жизненный путь» от момента сева до получения конечного продукта — рубахи, пояса, полотенца, хлеба, вина и т. д. Этим текстам и действиям приписывалась магическая сила.

В Сербии градовые тучи разгоняли пением песен, рассказывающих о муках и страданиях пшеницы или конопли, на долю которой выпадают самые большие мучения: ее рвут, мочат, мнут, треплют, ткут, варят и т. д. В Закарпатье рассказ об обработке конопли, изготовлении полотна и шитье сорочки служил заговором от болезни. Ср. Обыденные предметы. В восточной Сербии чтением текста о возделывании льна лечили боли в груди. Ворожея брала девять веретен, вертел, нож и лопатку для углей и, размахивая ими над головой больного, произносила: «Посеяла я лен, лен на Видов день. Взошел лен, лен на Видов день. Вырвала я лен, лен на Видов день…» (и так далее с перечислением всех действий: «замочила, вытерла, вымяла, ободрала, расчесала, намотала куделю, выпряла, смотала, сшила рубаху…»). Завершался заговор типичными «отгонными» словами, адресованными болезни: «Остановись, прекрати! Тебе здесь места нет! Иди в зеленый лес!»

«Повесть льна» и других растений служила средством защиты от нечистой силы и демонов благодаря магии «спрессованного» в ней времени (ср. в ст. Время). Ср. лужицкое поверье о том, что при встрече с полудницей можно спастись от нее длинным рассказом о возделывании льна или конопли, а также гуцульскую быличку о страннике, спасшемся от упырицы рассказом о выращивании капусты и других огородных работах. Рассказ о «житии» хлеба мог служить оберегом при встрече с волком. В покутской сказке «Черт и хлеб» хлеб спасает героя от черта рассказом о тех муках, которые он претерпевает от своего хозяина, который «раскидывает его по полю, боронит железными зубьями, режет серпом, вяжет в снопы, бьет цепами, мелет жерновами, месит, печет, ест». Черт, услышав все это, говорит: «Раз у тебя такой хозяин, то я не буду с ним и связываться!»