Славянская мифология: энциклопедический словарь

Б. оберегает от нечистой силы, от змей и морового поветрия. Детям он служит оберегом от сглаза. Польские пастухи добавляют размельченный Б. в соль и дают овцам в канун дня св. Яна, чтобы нечистая сила не могла наслать на них порчу. Корову окуривают Б., оберегая от козней ведьмы. Испорченное ведьмой молоко трижды процеживают через венок из освященного Б. Ведьмы отваром корней Б. поливают место, которое хотят заколдовать. Если человек пройдет по нему, он начнет сохнуть и умрет. При полетах на шабаш ведьмы натираются соком Б. Чтобы ружье стреляло без промаха, чешские охотники-браконьеры промывают его отваром Б. Болгары называют Б. самодивско цветье.

В качестве лечебного средства используют отвары (настойки) Б. при ревматизме, колтуне, гипертонии, лихорадке; пьют его для изгнания плода; при головной боли обкладывают голову побегами Б.

В.В. Усачева

БЕЛОБОГ — божество, реконструируемое для западнославянской мифологии на основании двух источников — Чернобога, упоминаемого у балтийских славян в «Славянской хронике» Гельмольда (XII в.), и обозначения ряда урочищ типа «Белый бог». Особенно показательным считалось противопоставление, засвидетельствованное двумя названиями гор у лужицких сербов, — «Белый бог» и «Черный бог»; с первым из них связывалась положительная семантика, со вторым — отрицательная. Существует мнение, что и Б. является результатом т. н. кабинетной мифологии (его имя появляется в поздних, «вторичных», источниках с XVI в., где он определяется как бог удачи и счастья). Тем не менее в разных частях славянской территории отмечены названия урочищ, производные от сочетания эпитета «белый» и слова «бог» (урочище «Белые боги» существовало и под Москвой); они дают некоторые основания (как и обозначения некоторых других мифологических персонажей типа Белуна, подателя богатства у белорусов) для предположения о мифологизированном образе Б., образующем с Чернобогом дуалистическую пару.

В. И., В. Т.

БЕРЕГИНИ (др. — рус. берегыни) — мифологические персонажи, известные по оригинальным вставкам в древнерусских текстах XIV–XV вв., переводных с греческого: в «Слове св. Григория» (шесть раз в разных списках) и в «Слове св. Иоанна Златоуста» (один раз), посвященных теме «како первое погании веровали въ идолы». Одни «погании» поклонялись молнии, грому, солнцу, луне, «а друзии перену (Перуну?), хоурсу. виламъ и мокоши. оупиремъ. берегынямъ. ихъ же нарицаютъ три θ [9] сестриниць… а друзии огневи и камению и рекамь. и источникомъ. и берегынямъ. и въ дрова» (Софийский сборник XIV в.). Берегиням «клали требы», ибо веровали «упиремъ и младенцы знаменают мертвы и берегенямъ» (Чудовский список XVI в.). В древнерусских текстах известны записи с начальным в- («клали требу упиремъ и верегинямъ» — Паисиевский сборник XIV–XV вв.) и п- («уклоняйся поревну, и аполовину, и мокоши, и перегини» — «Поучение духовное детям» XVI в., где поревну и аполовину, видимо, искаженное Перуну и Аполлону).

Значение и функции Б. неясны. Их выводили из этимологии названия и из контекста. Е. Аничков, Н. Гальковский, Л. Нидерле считали Б. русалками и связывали их с культом мертвых (и мертвых младенцев); В. Мансикка, О. Трубачев относили Б. к «береговым феям, русалкам», а Д.К. Зеленин — к трясовицам (ср. Лихорадки). А. Брюкнер причислял Б. к нимфам, но не только водным, а и горным, опираясь на архаическое значение слова брегъ, а В. Иванов и В. Топоров сближали Б. с др. — рус. прегыня «холм, поросший лесом». (ср. рус. Баба Горынинка, Змей Горыныч). А. Ковалевский указывал на украинский обычай «водить перегиню», обряженную девушку, после окончания прополки свеклы, отмеченный на Черниговщине, около Канева, и на Полтавщине, в зоне Лохвицы, и ставил его в связь с Б.

Лит.: Ковалiвський А. Берегинi й перегиня (з дослiдом текстiв) // Науковий збiрник Харкiвськоï науково-дослiдноï кафедри iсторiï украïнськоï культури. Харкiв, 1930.

Н.И. Толстой