Славянская мифология: энциклопедический словарь

В целом, однако, ношение женщинами мужского головного убора осмыслялось негативно. Считалось, что девочка, надевшая Ш., потеряет волосы, станет жертвой сглаза (Украина), останется в девках (Полесье) или родит внебрачного ребенка (Словакия).

Ш. нередко использовалась в сельскохозяйственной и птицеводческой обрядности с продуцирующей целью. На Украине в Сочельник хозяйка окуривала все хозяйство, надев Ш. мужа. В Полесье и в Польше (Покутье), сажая наседку на яйца, предварительно клали их в мужскую Ш.

Ш. часто воспринимается как символ человека и может замещать его в особых случаях. У болгар на помолвке отсутствующего жениха заменял его колпак. Во время свадьбы, если желали молодым мужского потомства, то у восточных славян и в Польше подкладывали в постель новобрачным Ш., а у южных — невесту сажали на мужскую Ш. В Белоруссии над Ш. священник нарекал имя младенцу, а в Черногории епископ мог заочно прочитать молитву об исцелении отсутствующего больного над его Ш.

У восточных и южных славян покойника непременно хоронили в шапке или клали ее в гроб рядом с телом. У сербов существует поверье, согласно которому тот, кто наденет себе на голову Ш. мертвого, не сможет ее снять. У южных славян при побратимстве менялись Ш.

Показательны запреты в обращении с Ш. В Сербии считали, что «у того, кто греет Ш. на огне, заболит голова». У русских считали, что нельзя играть с Ш., вертеть ею — голова заболит, нельзя класть на стол — будет ссора. На юге России во время сева конопли запрещалось отвечать на приветствие («ломать шапки»), иначе конопля на поле будет гнуться и ломаться.

В сказках и поверьях Ш. предстает как средоточие магической силы дьявола или другого мифологического персонажа. В южнославянском фольклоре нередко отмечается, что красная и остроконечная Ш. - атрибут дьявола и мира мертвых. Известен также другой сказочный предмет — шапка-невидимка.

Е.С. Узенёва

ШЕРСТЬ, шкура, мех животного — в народной культуре атрибут нечеловеческого (зооморфного), потустороннего мира и одновременно символ богатства, изобилия, плодородия.

Шкура часто связана с демонической сферой. По рассказам украинцев, колдун, желая превратить кого-либо в волка, набрасывает на него с заклинаниями звериную шкуру. По русским поверьям, в виде овчины может показаться оборотень. Русские домовой, леший, водяной в поверьях предстают обросшими Ш., длинными волосами или мхом.

В святочный и масленичный периоды почти все ряженые, как зооморфные, так и антропоморфные, одеты в кожух или шкуры (волка, медведя), которые имеют функцию маскирования, «превращения» исполнителя в мифологический персонаж, и связанную с этим функцию запугивания.

Во многих обрядах семейного цикла шкура и Ш. символизировали богатство, обилие, счастье. Обычай надевать шубу мехом наружу участниками русской свадьбы зафиксирован историческими свидетельствами XVI–XVII вв. Устойчивое сопоставление символов «мохнатый — богатый» лежит в основе многих восточнославянских благопожелательных формул и приговоров: «Чтобы жених был богатый, как кожух волохатый» и т. п. Шуба выступала на разных этапах свадьбы в наряде жениха и невесты, их родителей и других участников свадьбы, чаще всего в ситуациях ритуальных встреч, при осыпании молодых зерном, хмелем, деньгами. Вывернутый мехом наружу кожух, надетый свекровью в момент встречи молодых, мог, однако, приобретать функцию устрашения, демонстрации «чужести» рода жениха по отношению к невесте. Сходная ситуация касалась и жениха, когда мать невесты встречала его в шубе на пороге своего дома.

Шкура или вывернутый мехом наружу кожух выступали обязательным атрибутом восточнославянских свадебных обрядов: на них расплетали невесте косу, сажали жениха и невесту за стол, укладывали и укрывали новобрачных в первую брачную ночь.

Семантика обеспечения богатства и жизненной силы отмечена в родильных и крестильных ритуалах. Например, повитуха укладывала новорожденного на шубу, «чтобы он был богат» (рус., полес., словац.), роженица впервые кормила ребенка грудью, сидя на шубе (укр. киев.). Окрещенного ребенка клали в красном углу на кожухе, чтобы у него скот водился (укр. херсон., рус. тульск.). На шкуре проходили также пострижины ребенка.

Шкура и кожух могли использоваться в качестве апотропея. В Белоруссии баба-повитуха встречала кумовьев с окрещенным младенцем в вывернутом шерстью наружу кожухе, чтобы уберечь дитя от сглаза. Польские гуралы-пастухи выворачивали свои тулупы мехом наружу в случае, если на выпасе их пугала нечистая сила. От проказ домового окуривали дом и двор медвежьей Ш. или обводили вокруг дома медведя (рус.), шерстью медведя или волка окуривали больного испугом (серб.). У белорусов при первом выгоне на пастбище скот прогоняли через вывернутую мехом вверх шубу; старухи, надев вывернутую шубу, вырывали у коровы или овцы из стада клок Ш. и запихивали его в висячий замок, чтобы волки не трогали скотину.