Славянские Боги Олимпа

Особое место в теории Марра принадлежит вопросу о происхождении языка. Марр считал, что первоначально был так называемый «кинетический», или жестовый, язык, который был на самых ранних истоках зарождения человечества. Звуковой язык возник уже позднее, и для него была характерна определенная идеологическая и социальная база. На первоначальных стадиях, по мнению Марра, язык выполнял не только функцию общения, но и какие-то магические («труд-магические») функции.

Когда же возник звуковой язык, то он состоял первоначально только всего из четырёх основных слогов, элементов: сал-бер-йон-рош. При этом общество было уже классовым, и язык был орудием классовой борьбы в руках господствующих классов, так же, как потом и письменность будет служить только господствующему слою, по мнению Марра.

При этом звуковой язык, как считал Марр, обслуживал в первую очередь интересы жрецов и служил орудием порабощения, ибо жрецы были господствующим классом.

Но откуда взялись эти четыре элемента? Марр говорил, что он взял их из названий первобытных племён. Профессор Чикобава рассказывал: Марр считал, что раз есть 4 стороны света — значит, должно быть 4 первоэлемента. Логика железная (или деревянная, скорее всего). Эти элементы, по мнению Марра, можно обнаружить (пусть в несколько изменённом виде) в словах: сал — в слове «сарматы»; (л-р — известное чередование согласных), бер — в слове «иберы»; йон — в слове «ионяне», (ионийцы), рош — в слове «эт-руски».

Интересно также объяснение Марром возникновения грамматических форм. Всё объяснялось с точки зрения диалектического материализма и социальных процессов. Вот как, например, произошло различие между единственным и множественным числом и возникновение местоимений: «при отсутствии частной собственности нет необходимости в сигнализации отдельного сочлена коллектива. Сигнал, очевидно, прикреплялся ко всему коллективу, а не к входящим в него сочленам. Лишь позднее, с выделением частной собственности, выделяется и член соответствующего коллектива, последствием осознания чего в области языка является противопоставление одного человека всему коллективу. Благодаря этому прежнее наименование коллектива воспринимается уже как множественное число по отношению к единице. Таким образом, множественное число по внешнему оформлению слова предшествует единственному, хотя по существу оба понятия возникают одновременно по закону единства противоположностей. Выделение личности в коллективе ведёт и к осознанию противопоставления одного лица другому как собственника продуктов производства. Осложняемая тем самым сигнализация ведёт к выделению местоимений, первоначально означающих говорящего и посторонних. (1 и 2 лицо). Позднее постороннее лицо различается и пространственно: близко находящийся (2 лицо) и находящийся на расстоянии». (Большая советская энциклопедия, 1931 г.). Именно по этому поводу, по поводу теорий Марра, Антуан Мейе, один из самых известных лингвистов мира, сказал следующее: «Если буржуазная наука состоит в том, чтобы видеть факты такими, как они есть, то я принимаю на себя обвинение в буржуазности». (Цит: В. А. Звягинцев. Что происходит в русской науке о языке. С. 14.). Между тем, Марр был неплохим учёным в области этнографии и изучения кавказских языков.

Да, было бы хорошо, если бы все научные споры и дискуссии завершались только в стенах академических аудиторий, завершались бы достойно высокого слова НАУКА, если бы разногласия в теории лингвистики представляли бы собой только темы для обсуждений. К сожалению, это было не так. Борьба за научные истины переносились в стены НКВД.

«Несомненно, — пишет В. А. Звягинцев в своей статье „Что происходит в науке лингвистике“, — что с годами его научная деятельность приобретала всё более очевидный патологический характер. Чего, следуя утвердившейся инерции, старались не замечать или как-то обходить. Именно такой позиции придерживался И. И. Мещанинов»[117].