Славянские колдуны и их свита

Так как демоны грозовых туч издревле олицетворялись драконами, то ведьмы заводят нецеломудренные гульбища и сочетаются плотски не только с чертями, но и с мифическими змеями. На Руси существуют поверья, что женщина, с которою живет огненный змей, есть ведьма, что всякая волшебница нарождается от нечистой связи дьявола или змея с бабою и что самые ведьмы летают к своим любовникам, обращаясь огненными змеями[507]. Рассказывая о том, как богатырь Добрыня учил чародейку Марину, полюбовницу Змея Горынчища, песня останавливается на следующих подробностях:

Он первое ученье – ей руку отсек.
Сам приговаривает:
«Эта мне рука ненадобна.
Трепала она Змея Горынчища!»
А второе ученье – ноги ей отсек:
«А и эта где нога мне ненадобна,
Оплеталася со Змеем Горынчищем!»
А третье ученье – губы ей обрезал и с носом прочь:
«А и эти где губы ненадобно мне!»
Четвертое ученье – голову ей отсей и с языком прочь:
«А и эта голова ненадобна мне,
И этот язык ненадобен —
Знал он дела еретические!»[508]

Старинная повесть о бесноватой Соломонии (XVII в.) основана на глубоко укорененном народном веровании в возможности любодейного смешения жен с злыми духами: «В девятый день по браце, по захождении солнца, бывши ей в клеще с мужем своим на одре, восхотеста почити, и внезапу виде она Соломония демона, пришедша к ней зверским образом, мохната, имущи когти, и ляже к ней на одр. Она же вельми его убояся – иступи ума. Той же зверь оскверни ее блудом.. и с того же дни окаяннии демони начата к ней приходити, кроме великих праздников, по пяти и по шти человеческим зраком, якоже некотории прекраснии юноши, и тако нападаху на нее и скверняху ее и отхождаху, людем же ничто же видившим сегда…» Нечистые увлекали ее в воду, и от связи с ними она родила нескольких демонов[509].

Подобные рассказы и доныне обращаются в нашем простонародье. Если послушать бывалых людей, то черт нередко принимает на себя вид умершего или отсутствующего мужа (любовника) и начинает посещать тоскующую женщину; с той поры она сохнет, худеет, «словно свеча на огне тает»[510].

Под влиянием этих мифических представлений, поставивших ведунов и ведьм в самые близкие и родственные отношения с демоническою силою, естественно, что на них должны были смотреть с робкою боязнью и подозревать их во всегдашней наклонности к злобе и нечестивым действиям. Со своей стороны христианство окончательно утвердило эти враждебные воззрения на колдовство, чародеев и чародеек.

По народному убеждению, всякий колдун и всякая ведьма заключают с дьяволом договор, продают ему свои грешные души и отрекаются от Бога и вечного блаженства; договор этот скрепляется распискою, которую прибегающие к нечистому духу пишут своею собственною кровью, и обязывает первых творить чары только назло людям, а последнего – помогать им во всех предприятиях[511].

На Руси ходит много рассказов о том, когда, как и при каких обстоятельствах отчаянные грешники продавали дьяволу свои души; названия «еретик», «еретица» в различных местностях употребляются в смысле злого колдуна, упыря и колдуньи; сравни: ворог – знахарь и враг – черт[512]. Все чудесное и страшное колдуны творят бесовским содействием. Они – и властелины, и рабы демонов: властелины – потому что могут повелевать нечистою силою; рабы – потому что эта последняя требует от них беспрестанной работы, и если колдун не приищет для нее никакого занятия, то она тотчас же замучивает его самого. Во избежание такой опасности колдуны придумали заставлять чертей, чтоб они вили из песку и воды веревки, то есть, по первоначальному смыслу предания, чтобы они крутили вихрями столбы пыли и подымали водяные смерчи[513].

Умирая, колдун и ведьма испытывают страшные муки; злые духи входят в них, терзают им внутренности и вытягивают из горла язык на целых пол-аршина; душа колдуна и ведьмы до тех пор не покидает тела, пока их не перенесут через огонь и пока они не передадут своего тайного знания кому-нибудь другому[514]. Вся природа тогда заявляет невольный трепет: земля трясется, звери воют, от ворон и воронов отбою нет; в образе этих птиц слетаются нечистые духи, теснятся на кровлю и трубу дома, схватывают душу умершего колдуна или ведьмы и со страшным карканьем, шумно взмахивая крыльями, уносят ее на тот свет[515].