Читаем Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян полностью

М.Н. Тихомиров, разбирая источники первых летописей, использовал обобщенный термин «сказание». В его работе основное внимание уделено достоверности тех или иных сведений летописи и их исторической основе[139]. В трудах А.Н. Насонова среди источников летописей отмечаются «фольклорные (сказочные) источники» и «песни и рассказы»[140]. Сходным образом подходил к этому вопросу Л.В. Черепнин[141].

В исследованиях И.П. Ерёмина поставлен вопрос о соотношении летописных текстов и их фольклорных источников, а также о степени адекватности передачи летописью устной традиции. Среди форм летописного повествования Ерёмин выделяет «летописное сказание, т.е. устное историческое предание в книжной, литературной обработке»[142]. «Народнопоэтическая традиция» признается одним из основных источников ПВЛ[143]. Летописные статьи, созданные на основе фольклора, упомянуты в работе М.Х. Алешковского о типологии летописных текстов[144].

«Следы древнейших исторических сказаний» ПВЛ рассматривались А.Г. Кузьминым. Однако этот исследователь придерживался идеи о раннем возникновении летописания, которое, по его мнению, восходит к X в. Соответственно, доля «устных источников» ранних летописных известий в его выводах оказалась минимальной[145].

Наиболее полный обзор свидетельств интереса древнерусских книжников к фольклору принадлежит Д.С. Лихачёву. Он также проанализировал важнейшие идеологические концепты устной традиции, отраженной в летописных текстах[146], выявил фрагменты летописных текстов, основанных на фольклорных источниках[147]. Согласно Лихачёву, устные предания, лежащие в основе летописной истории, носили по преимуществу родовой характер, отражали представления о героическом прошлом, сохраняли память о славе князей и их героических деяниях.

В обзоре источников ПВЛ исследователь выявил некоторые гипотетические формы сказаний — дружинные песни, «сказы диалогического характера»[148], местные легенды разных земель. Им приведены и самые яркие свидетельства о бытовании устной традиции (из сочинений митрополита Илариона и Кирилла Туровского). Однако эта выборка носит скорее иллюстративный характер, что обусловлено историографической задачей очерка Лихачёва о ПВЛ[149].

На современном этапе изучения устной традиции признается, что письменные источники летописи (прежде всего библейские тексты, византийская и болгарская литература) не могли дать летописцу необходимого материала для решения вопросов, поставленных в начале ПВЛ[150]. Выявлены и проанализированы признаки различных — мифологических, племенных и дружинных — сказаний, отразившихся в летописи[151]. Подробно исследованы сюжет, набор мотивов, правовая лексика и возможный исходный вид сказания о призвании варягов[152], что позволяет сделать вывод о сохранении летописцем целостной фабулы изначального повествования и опровергнуть распространенное со времен А.А. Шахматова мнение о сводном характере летописного сказания, составленного из нескольких топонимических преданий. К этому можно добавить, что основные задачи и идеологические установки Введения к Новгородской первой летописи также требовали обращения летописца к местным фольклорным традициям[153].

Однако до сих пор соотношение следов оригинальной фольклорной традиции с элементами домысла и реконструкции самих авторов, монахов-христиан, остается предметом дискуссии[154]. Сохраняется мнение о «этикетной апелляции» летописцев к авторитету устной традиции, ссылки на «рассказы стариков» признаются литературным штампом. Ряд исследователей воспринимает легенду о Кие в качестве «примитивного автохтонистского мифа..., использованного, точнее сконструированного летописцем»[155]. Между тем оправданная критика концепции историчности Кия, преобладавшей в советской историографии, не может быть аргументом для опровержения фольклорной (мифоэпической) аутентичности (изначальной принадлежности к устной славянской традиции) предания о нем. Версии сюжета и мотивы, отразившиеся в различных летописных текстах, позволяют сделать вывод о достаточно точном, хотя сокращенном и тенденциозном (проявление особого внимания к доказательствам княжеского статуса героя) воспроизведении предания о Кие в раннеисторической традиции древнерусского государства[156].

Следует отметить ещё несколько перспективных направлений в исследовании раннего летописания и его источников. Это, например, анализ основных «тем» летописания — темы семьи, войны, речи, знамения и т.д.[157], который может стать «прологом» к изучению полного набора мотивов летописного текста, в том числе и восходящих к устной традиции.

Особое значение для данной темы имеет лингво-текстологический анализ ранних известий ПВЛ и Новгородской первой летописи[158], благодаря которому реконструируются механизмы создания истории первыми книжниками. В работе Я.С. Лурье рассмотрены «региональные» (псковский, новгородский) варианты ранней истории, которые могут восходить к различным традициям исторической памяти, в том числе изустной[159].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука