Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-историческое исследование моделей власти у славян

Во всех трех сочинениях есть прямые указания на использование устных источников — фольклорной традиции и рассказов очевидцев. Кроме того, в них можно выявить и внутритекстовые, косвенные признаки обработки устной традиции (см. подробнее Главу II, 2).

Западнославянские хроники написаны на латинском языке. Хроника Галла Анонима в наибольшей степени ориентирована на книжную латинскую культуру, ее повествование не построено по хронологии событий, а является перечнем деяний польских князей. Стержнем повествования, написанного в жанре gestae («деяния»)[70], выступают подвиги трех князей Болеславов. Галл был хорошо знаком с текстами античных авторов и современной ему латинской книжностью.

Текст Хроники Козьмы Пражского несколько сложнее. С одной стороны, Козьма ориентируется на образцы латинской письменной культуры[71], часто использует цитаты и аллюзии из сочинений античных писателей и поэтов. С другой стороны, по своей структуре Хроника Козьмы очень близка русскому летописанию — изложение ведется строго погодно, присутствуют «пустые» даты, в текст включаются юридические документы.

ПВЛ[72] написана на древнерусском литературном языке, повествование в ней ведётся по годам. По своей структуре русская летопись близка европейским анналам. Значительное влияние на нее оказали византийские образцы, особенно исторические сочинения[73].

Авторы этих трех сочинений при создании ранней истории своих го-ударств опирались на библейские, апокрифические тексты и церковно-учительную литературу[74]. Христианская литература не только обеспечивала первых книжников образцами, но и формировала круг исторических идей, представлений о времени, пространстве, об идеальной власти и «правильном» устройстве общества. «Варварские истории» христианизированных государств писались в контексте священной истории.

Во многом сходны и исторические задачи трех произведений. Галл Аноним (Gallus Anonymus) не был поляком по происхождению: он прибыл в Польшу в конце XI в. и выполнял функции историографа в канцелярии князя Болеслава III. Свои цели хронист декларировал в предисловии к Книге III — Галл Аноним пытается прославить историю Польши, чтобы «не есть даром хлеб польский» и «сохранить навыки письма». Свою работу Аноним прямо сравнивает с сочинениями «древних поэтов». Деяния святых мужей, военные победы и триумфы правителей — ключевая тема Хроники. Козьма Пражский (около 1045-1125) происходил из знатного чешского рода, после 1099 г. стал каноником, затем деканом капитула при кафедральном соборе св. Вита в Праге. Исторический Материал Козьма излагает с позиций династии Пржемысловичей. Свою Хронику он характеризует как «героическую»[75]. Прозаический текст здесь сочетается с рифмованными латинскими отрывками, причем особенно часто Козьма пользуется гекзаметром, что подчеркивает «эпический» стиль его произведения. В начале ПВЛ сформулированы три вопроса, декларирующие исторические задачи автора летописи: «откуду есть пошла руская земля», «кто въ Киеве нача первее княжити» и «откуду русская земля стала есть». В соответствии с этими задачами ключевыми темами летописи стали история русского государства, появление первых киевских князей и династии Рюриковичей. В центре повествования находятся героические деяния и «слава» князей этой династии и их дружинников[76].

B качестве дополнительных источников исследования использовались другие летописные, хроникальные и житийные тексты, в которых отразились альтернативные версии ранней истории трёх государств и варианты рассматриваемых текстов. Для древнерусской легенды о Кие это Новгородская первая летопись младшего извода, в которой, по мнению большинства текстологов, отразился более ранний летописный памятник — так называемый «Начальный свод» 90-х гг. XI в.[77] В чешской традиции также известна более ранняя версия легенды о Пржемысле, которая включена в «Легенду Кристиана», входящую в цикл житий св. Вацлава. Использовались также более поздние польские памятники — Хроника Винцентия Кадлубка[78] и Великая хроника XIII в.[79]

Учитывались данные древнерусских литературных памятников (прежде всего «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона, «Памяти и похвалы князю Владимиру», Жития Феодосия Печерского[80], «Слова о полку Игореве»[81], Киево-Печерского патерика [82] и «Слова, посвященного памяти святых отцов Первого Вселенского (Никейского) собора» епископа Кирилла Туровского), а также параллели из германской, кельтской, скифской и греческой мифопоэтических и раннеисторических традиций. Византийские и западноевропейские средневековые источники в основном цитируются по «Своду древнейших письменных известий о славянах»[83].