Славянские обряды, заговоры и ворожба

Женщины на Благовещение пережигали в печи соль, которая по поверьям творит чудеса. Этой соли приписывалась целительная сила, её использовали для лечения человека от различных недугов, в том числе от горячки и лихорадки. Больному скоту для излечения давали лепёшки из ржаного теста с солью.

Древние славяне в этот день праздновали фактически третий приход весны. В этот день давали волю птицам. «Птичий охотник» выносил на всеобщее обозрение клетки с птицами, а девушки их выкупали и выпускали на волю.

Вечером с наступлением сумерек в деревнях разжигали костёр и прыгали через огонь. Считалось, что этот обряд помогает от сглаза.

Девушки и парни, что не успели найти свою половинку, творили заговоры на любовь.

В этот день древние славяне отмечали праздник Провещания Мокоши. Он всегда отмечается в пятницу, через две недели после равноденствия. Пятница в славянском фольклоре считалась днём Мокоши. Позднее при принятии христианства на Руси Провещание Мокоши церковники приурочили к празднику Благовещения.

По древним славянским поверьям считалось, что в этот день Даждьбог в небесном Ирии (далёкая южная страна, в которую улетают на зиму птицы; позднее отождествляется с Раем) вернул себе силы и готовился к решающей схватке с Чернобогом-Кащеем и его женой Мореной (Марой). Перед битвой он пришел к Мокоши, богине Судьбы, и спросил: «Правда ли что Кащей бессмертен?»

Мокошь предсказала (провещала), что Кащей-Чернобог[11] погибнет, когда Даждьбог достанет Золотое яйцо, явившееся при Сотворении Мира (не иначе как летательный аппарат!), которое хранится на волшебном Дубе. Согласно провещанию, в яйце заключена смерть Кащея. Даждьбог с помощью Перуна[12] и Семаргла[13] срубили Дуб и добыли Золотое яйцо.

Древние славяне почитали Мокошь и возводили в её честь капища. Там они обращались к богине Судьбы, дабы получить провещание на текущий год.

В этот день на древней Руси начиналась Перумова неделя. В течение всей недели славяне разводили костры на возвышенностях, приносили в капищах жертвы.

Заговор на любовь парня

1. «Есть облако синее, под синим облаком есть море синее, на море на синем есть остров золот, на золоте острове есть камень золот. И поднимется золот камень, и выйдут из-под камня тридевять братьев: одну обувь топчут, одним поясом опоясаны, под одним колпаком, вынесут тридевять топоров и тридевять секир; пойдут по острову ступать и найдут тридевять дубов золотых: коренья у дубов золоты, и верхи у дубов золоты, и ветви золоты, и все те дубы золоты; и начнут сечь тридевять братьев тридевятью топорами, тридевятые секирами с тридевяти сторон тридевять дубов. И выйдет из моря стар-матер человек и спросит у тридевяти братьев, на что те дубы сечете? И ответ держат тридевять братьев: надобно кузницу золотую сооружать, и надобно горн золотой сооружать, и надобно в сем горне золотом уголье дубовое разжигать, надобно, чтобы сливались и слипались медь и железо во единое место: так бы сливалось и слипалось сердце у сей рабы (имя) с тем рабом (имя) во единое место, юность и ярость, и похоть, межручные и ножные в прелюбодейном деле у рабы (имя), и надобно ковать в сем горне золотом замки и ключи, надобно замьпсать у рабы (имя) сердце с тем рабом (имя) во единое место, юность и ярость, похоть, межручные и ножные кости, и суставы, и кровь в прелюбодейном деле. Сколь жарко в сем горне золотом уголье дубовое, столь бы жарко таяло сердце у рабы (имя) по мне, рабу (имя) юность, и ярость, и похоть, межручные и ножные кости, и суставы, и кровь; замыкали сердце тридевять братьев тридевятью замками, тридевятью ключами у рабы (имя) во единое место с тем рабом (имя), юностью, и яростью, и похотью, межручными и ножными костями, и суставами, и кровью. При месяце молодом и старом, и на перекройных днях, и по всякий час, и замкнули сердце у рабы (имя) с тем. Рабом (имя) во единое место. И поднялись тридевять братьев на воздух и полетели за тридевять гор, и нельзя тех тридевять братьев добыть ни старому старцу, ни молодому молодцу во веки веков. Аминь».

2. Смотреть на пламя костра, не отрываясь, приговаривать шёпотом:

«Царь мой огонь, царица искра, дым дымовой! Ты лети, дымовой, разыщи, дымовой, раба Божьего (имя) в чистом поле под белой березой, в закоулочке, в переулочке, во веселой горенке за медовыми яствами разыщи его.

Круг его бейся, вейся, скинь с него белую рубаху, зайди в белое тело, в легкое, в печень, в кровь горячу, во весь стан, разыми его по косточкам, по суставчикам, вложи ему в сердце тоску тоскучую, боль болючую, плач неутешимый, любовь нерушимую.

Сердце б его рвалось и металось, кровь бы его волновалась по мне, рабе Божьей (имя).

Казалась бы я, раба Божья (имя), рабу Божьему (имя) милее свету белого, краснее солнца красного, дороже отца с матерью и всех друзей и подружек его. В еде бы он меня не заедал, в питье бы он меня не запивал, в гульбе не загуливал. Будьте мои слова крепки, лепки. Аминь».

После заговора бросьте в костер серебряную монетку, чтобы никто не видел.

Присушка на девицу