Славянский мир Начальной летописи

Полоцкие кривичи ранее своих приднепровских сородичей вошли в состав Русского государства (885 год; Лавр., с. 13) и образовали в нем особое княжение, которое с первого времени своего существования стало особняком в ряду всех других русских княжений. Важнейшей причиной этой обособленности издавна признавалось то обстоятельство, что Полоцкое княжение составило волость Рогнедича, сына Изяслава Володимировича, которую он получил как отчину своей матери, а не по общему для всего Рюрикова рода праву участвовать во владении Русской землей. По отношению к Ярославичам потомство Изяслава считалось изгоями. «Оттоле, – говорит летопись, – мечь взимають Рогволожи внуци противу Ярославлим внуком» (Лавр., с. 131). Но обособление Полоцкого княжения имело другие, более существенные причины в самом географическом положении его. Занимая течение Западной Двины и верховья рек Вилейско-Неманского бассейна, оно составляло русскую украину на литовско-чудском северо-западе. Стремление утвердиться на западнодвинской ветви великого водного пути, отношения к инородцам, которые определялись необходимостью не только ограждать от них свои владения, но и поддерживали колонизационное движение кривского племени в инородческие земли, – все это отвлекало полоцких князей от интересов, которые наполняли и направляли жизнь Поднепровской Руси. Наша летопись не сохранила никаких указаний на деятельность полоцких князей по отношению к их западным соседям. В Начальной летописи есть только одно известие о страшном поражении, которое нанесла зимигола Всеславичам в 1106 году, поражении, в котором пало будто бы 9000 полоцкой дружины (Лавр., с. 120). Но ко второй половине XII века полоцкие князья уже стали твердой ногой на всем течении Западной Двины вниз от Полоцка до самого устья, подчинив себе инородческое население этой области, которое было обложено данью (Gruber. Orig. Livoniae. P. 3). В 1180 году в рядах полоцкого князя мы видим литву и ливь (Ипат., с. 124), что дает основание предполагать, что зависимость подвинских инородцев от Полоцка не ограничивалась платежом дани, но что они должны были доставлять полоцким князьям в помощь военные дружины. Передовыми постами русских владений были здесь городки Герцике[252] и Кукенойс (Kukenoys Orig. Liv. S. 33; теперь Кокенгаузен на Двине, несколько выше Фридрихштата), в которых сидели русские князья. Понятно, что приведение в зависимость подвинского населения не могло совершиться без борьбы и требовало от Рогволожичей много времени и усилий и тем самым много способствовало их обособленности и отдельности. С другой стороны, владея Западной Двиной и частью Поднепровья, полоцкие князья не имели в своих руках верхних течений этих рек, где, как мы видели, проходили главнейшие пути из Южной Руси в Озерную область и в Поволжье. Они принадлежали отчасти Новгороду, но главным образом Смоленску. Естественное стремление полоцких князей овладеть ими, а с другой стороны, стремление Новгорода и Смоленска как можно тверже стать на этих путях были причиной постоянных столкновений Полоцка с соседними князьями, в которых деятельное участие принимали все Ярославичи, ибо в интересах всего Ярославова рода, всех поднепровских князей, было безраздельно владеть великим водным путем. Во все время самостоятельного существования Полоцкого княжения эта борьба не прекращалась и к концу XII века завершилась полным успехом Ярославовых внуков, которым удалось оттеснить полочан за правый берег Днепра и овладеть Верхним Подвиньем до самого Витебска[253].