Славянский стилет (СИ)

Кинжал надо взять у того, у кого его взял посредник немцев. Гениальная мысль! Он не станет его продавать после такого шума и скандала. Ведь не дурак, наверное. Если сумел выхватить то, что лев уже глотать начал. Да. Ну, а если нет кинжала, то взять за горло хозяина по-восточному. Он сразу вспомнит, кому отдал. Правда, всему мешает маленькая деталь, – нет его координат. Тупорылая германская бригада не уточнила такую мелочь, как адрес владельца раритетного клинка. Значит, будем что-то думать.

Резидент встал и прошелся по комнате вдоль своего кабинета, ступая босыми ногами по мягкому ковру.

Все остальные дела придется отложить в сторону. Снайперы из Великобритании (Думали, что приехали инкогнито… Ха!)… Какого, этого-самого? Хотя бред Бобергауза придется анализировать – технический алгоритм должен быть. Смысл текста похож на католическую молитву, прочтенную наоборот – из конца в начало, – это-то и подозрительно.

Сандрони по поводу своих сербов пусть ждет ответа. Сербия от Японии далеко – время есть.

Текущую агентурную работу будет вести заместитель, – в Киеве тайн нет.

Араб снова сел в любимую позу, втянул дым и стал смотреть в окно, на набережную.

Но если все обстоит так, то надо вникать в проблемы и забыть секретаря Лесю, которая в ванной.

Тяжелый, черный лендровер подъехал к набережной Днепра и уткнулся носом в невидимый барьер, замерев на стоянке недалеко от Речного вокзала. Открылась дверь и вышли четверо человек. Один черный, трое чуть посветлее.

– Дойчланд, дай гривну или евро, – подбежал шустрый бродяга, определив по номерам принадлежность машины. Все четверо повернули головы в его сторону и уставились напряженными взглядами, словно мальчишка предложил им купить героин.

– Евро или доллар, – неунывчиво клянчил паренек лет десяти. – Уан евро – уан доллар. Йес, сэр? – Он показал большую тряпку и ведерко с водой.

– Ноу, – ответил негр, но вытащил монету в один евро и кинул пацану.

– Сенкью. Сенкью, сэр! – Паренек умчался дальше.

Четверка неторопливо пошла вдоль набережной и села за столик летнего кафе. У всех был мрачный и пожеванный вид. Негр был без переднего зуба и с распухшим носом. Двое других, – корейцы-китайцы, – с синяками под глазами. Четвертый, усатый, с пластырем на носу и весь изодранный, как будто насиловал кошку, – вдоль лица шли борозды-царапины. Возможно, невеселость пытались компенсировать дорогими костюмами и галстуками долларов по пятьсот. Но камуфляж помогал мало.

– Аттар, – спросил ободранного негр, с трудом шевеля челюстями. – Почему они просто не сделали отбой операции? Какого рыжего пса я должен сидеть в этой недоразвитой деревне? Что я сейчас смогу сделать? Клизму бабушке поставить?

Турок поморщился.

– Мойша, успокойся. Клизму поставят без тебя всем нам. Мы провалили операцию. Ты знаешь цену этому.

– Кто провалил операцию? Я? Здесь нет никакой Монро! Или в Гамбурге завелись говорящие жирафы? И углядели ее со своих длинных шей?

Корейцы молчали, рассматривая линию горизонта. Плохо шевеля головой, усатый турок обернулся к беззубому негру.

– Что?

– Мой дед был негр, – носил пальто.

Корейцы заказали у подошедшей официантки сок и стали пить его из трубочек.

– Твой дед был не прав. Прежде, чем носить пальто, надо воспитать внуков или внука, который без этого вырастает в большого черного дурня, и не слушает прямое начальство, что может ему выйти боком, хотя с него и так достаточно, за дедово пальто, – длинно, по восточному, объявил мягкий намек на выговор турок.

Один из корейцев уже гладил по заду официантку. Она улыбалась.

– При чем здесь мой дед? Если бы здесь был мой дед, то я бы уже давно был в Гамбурге и пил пиво с колбасой…

– Идем, пройдемся, – предложил ободранный.

Негр встал, и они пошли вдоль набережной.

– Понимаешь, Мойша. Все заключалась не в Мэрилин Монро, хотя она нам тоже нужна. Мойша, вся операция заключалась в том старом, ржавом ноже-кинжале, который мы не сумели вывезти из Украины. Из-за него, этого долбаного ножика, ты и не пьешь пиво в Гамбурге. И можешь теперь об этом сообщить своим вторым шефам в Тель-Авиве. Иерусалим вышлет спецгруппу для поддержки операции. Знаешь, снегурочка в пальто, из чего изготовлен этот византийский стилет? Из чистого, чистейшего…

– Палладиума? Да-а! Бешеные деньги.

– Баран ты еврейский. Из чистого метеоритного железа! Содержание Fe – 100 %. Чуть, чуть поменьше, на сотые доли процента. Это ритуальный предмет, а здесь идут совсем другие расценки, чем на антиквариат. Поэтому главную цель операции я не раскрыл. Не я лично – указание из центра.

– Вот молодец! Если бы я знал.… Эх, Гамбург, Гамбург.… Да я бы этого ножа из рук не выпустил, а не пошел бы гулять по барам. Чурка ты восточная. Ума – ни на грамм. Зачем нам были нужны эти справки-декларации? Резали бы этим ножом колбасу, да угощали таможню – вот и все дела.