Славянский стилет (СИ)

– Для серьезной провокации надо несколько реальных ядерных боеголовок прилетевших из стратосферы и сработавших. Вот только тогда что-то произойдет. Сумасшедших сейчас нет…

– Ещё сколько. Ты просто расслабился…

– … но это почти невозможно. Вернее – невозможно.

Помолчали.

– А ядерные чемоданчики? – полюбопытствовал Философ.

– Никто до сих пор не знает, есть ли они в природе. Ну, и – маленькая мощность. Меньше килотонны. Никто не поверит, что это не провокация, а боевой удар. Все всё понимают и ждут подобных фокусов. Над Северной Кореей повесили геостационарный спутник слежения. Вывели на орбиту именно из-за Пхеньяна. Стоимость – больше миллиарда долларов, новейшая разработка. Приостановили крупный коммерческий проект и Пентагон забрал спутник. Конфисковал и выдал расписку. Знакомо?

– Молодцы американцы. Соображают, как запрячь лошадей. Правда, не хватает ума сообразить, куда их направить. Пхеньян тут не при чём. Ядерные ракеты есть у легиона, а вот этого никто, почти, не помнит.

– У легиона ядерное вооружение? Почему никто не помнит?

– Потому, что не знает. А если и знает, – забыл, приснилось, померещилось. В пограничном состоянии, в полусне-полугипнозе изменил цифры в компьютере – и все изделия на месте. Граница на замке. – Философ стал разглядывать бокал. Поставил на стол. – Вот так, брат миллиардер. Работа головы – сложная штука.

Бизон внимательно поглядел на собеседника, вынул изо рта сигарету, пустил клуб дыма и сказал.

– А ну, Вова, уточни мне детали этой самой, Секретной конфессии, этого небелого легиона.

– Понимаешь, начинать-то надо издалека…

– Давай, давай…

– … и терпения у тебя может не хватить. Тут уж…

– … хватит терпения, Вова. Ты рассказывай.

– … не обессудь. Верить, не верить – твоё право…

– Угуммм… – пустил дым сигары.

– … но недоверие не освобождает от проблем.

– Я понимаю.

В камне затрещало пылавшее дубовое полено. За окном завывал ветер и гнал низкие, тёмные облака. Моросил дождь, постукивая по стёклам мелкой дробью. Темнело.

– Всё началось, как и всегда, с женщины, – молвил Философ.

– Ага… – откинулся в кресле Бизон.

– Жил очень давно, задолго до Моисея и Соломона, некий пророк. Составитель текстов, из которых выходили вроде как книги. Тексты эти он записывал по принципу – что вижу, то и пишу. Сынишка у этого писателя имелся – Мафусаил. Говорят, шустрый паренёк был. Но это отдельная история. А папу его, – составителя дневников, – звали Енох, Упоминается, кстати, у Моисея в Бытии (V. 18–24). Так вот, однажды этот самый Енох сделал в своих дневниках некий отчёт о поведении так называемых Наблюдателей, то есть, вроде бы, ангелов, находящихся одно время среди людей. Спустились они с горы Хермон, в районе Сирии. Как попали на гору, Енох не уточняет. Спустились, чтобы контролировать ситуацию и докладывать, куда нужно, как едёт процесс взаимной ассимиляции в среде социума – так бы я сказал. Короче следили за поведением людей.

– Угуммм… – снова облако дыма. И скептичный взгляд.

– Делал Енох в своей книжечке такие записи: сошлись наши земные дочери в грехе со странными людьми с небес. И творят непорядок. Совокупляются с ними, а затем рождают детей нестандартного роста – гигантов. Описал папа Мафусаила всё как есть и отправил весточку по адресу, откуда явились пришельцы. – Философ немного помолчал. Добавил:

– Кто-то из своих, из Наблюдателей, и сдалал всех. Как же адрес найти? Себе пощады хотел, скорее всего, выпросить.

Рассказчик глянул в окно, в сгущающиеся сумерки, и продолжил:

– Вскоре пришёл ответ Еноху от некого Элохима. Затем, после переписки, они уже напрямую пообщались, и Элохим велел передать наблюдателям приказ, – вернутся на базу. Как выяснилось позже, это был Бог. Или кто-то, кого посчитали таковым, составляя Бытие.

– Ну-ну… – и дым.

Рассказчик посмотрел на собеседника долгим, оценивающим взглядом. Стал говорить дальше.

– Но наблюдатели, разгулявшись с чужими женами, игнорировали указание. Ну, Бог он и есть Бог. Прилетел спец отряд – Сатаны или Прокуроры, если по другому сказать. Стали наводить порядок. Все дети, рождённые от ангелов, были уничтожены, а сами наблюдатели заключены под стражу и интернированы вплоть до наступления Страшного суда. Стукачу льгот не сделали.

Бизон налил себе ещё пива. Философ продолжил.

– Наблюдатели заморожены и в состоянии анабиоза лежат на Антарктическом континенте. Их около двухсот человек. Но дело не в них, пускай себе лежат. Дело в том, что сын одного из этих арестованных – некого Азазеля, командира отряда, – остался в живых. Сынишка носит тоже имя, что и отец – он тоже Азазель. Остался в живых Азазель Второй по двум причинам. Во первых – он родился обыкновенного роста, и ничем внешне не отличался от прочих людей, а во вторых – его не оказалось в списке детей, рожденных от Наблюдателей. Умён, видать, был папа Азазеля. Прапрадедушка партизанских методов. Еноха же вскоре убрали, как лишнего свидетеля. «Шел Енох с элохимом и не стало его, ибо Бог взял его» /Бытие. ГЛ.5 стих24/. Концы, короче, в воду.

– Это связано с ядерной провокацией? – невозмутимо спросил Бизон.