Славянский стилет (СИ)

Журналистка быстро протараторила на всех языках, которые знала, уважительное приветствие. «Ай, м пресс, ай, м пресс!» – показывала на себя. Индус продолжал улыбаться. Показал рукой на уши, на язык, помотал головой. Она поняла – глухонемой. Мать родная! Изнасилует – но хотя бы не убил! Такой «красавец» порежет на куски. «Господи!».

Индус повел Варвару своей дорогой.

Через некоторое время вышли к бетонной полосе. На обочине стоял ждип. Машина сороковых годов двадцатого века. Индус вкинул в него журналистку, завёл двигатель, и они поехали. Вскоре свернули направо, в заросли. Там стелилась узкая дорожка, как раз для джипа. Ехали минут сорок. Старинная колымага ползла неторопливо, пережевывая кое-как бензин и недовольно ворча на подъемах. Вскоре джип остановился в тени высоких монстер. В глубине деревьев-монстров спряталась большая хижина-дом, сложенная из брёвен, крытая бамбуком и ветками кустарника. На крыше росла трава, и сидело множество птиц.

Индус вытолкнул Варвару из машины, закинул автомат за плечо, и поволок её внутрь. Внутри хижина представляла собой одну большую комнату с полом, крытым тростником. В центре стоял стол, сколоченный из досок. За столом сидел чёрный как синяя снежинка одноглазый негр с габаритами ещё большими, чем у индуса. Они переговорили на языке глухонемых. Негр полоснул своим одним глазом по Варваре – сверху вниз, а затем впился моновзглядом ей в глаза. Смотрел минуты две. Возможно, хотел загипнотизировать. Варя помахала ему рукой. Её била нервная дрожь. Сунула руку в карман, – не соображая, что делает, вытащила шоколадку «Сникерс» (негр и индус глядели на неё), развернула, откусила кусочек и, улыбнувшись, протянула негру. Тот молчал и смотрел. Варвара стала облизывать губы и показывать, как могла, что это вкусно. Негр взял. Надкусил. Пожевал. И сунул всю шоколадку в рот. Индус с любопытством смотрел на него. Негр что-то просемафорил ему пальцами. Варя вытащила ещё один «Сникерс» и протянула индусу. Пока тот тянул руку, негр выхватил «Сникерс», разломал и половину и дал индусу. Они стали жевать и улыбаться. «Во дикари!» – подумала Варя. И стала незаметно снимать их на перстень– камеру. Затем сунула снова руку в карман. Негр и индус следили за рукой. Покопавшись в кармане, она показала им пустую ладонь и пальцем указала на рюкзак. Быстро залезла в него и вытащила банку «Кити-Кэт». Протянула банку негру. Тот стал вертеть её в руках. Индус наклонился к нему. Крутили, вертели и дёрнули за колечко.

Журналистка на ощупь, не дыша и закрыв глаза, подхватила рюкзак и выскочила из хижины. Оттуда доносились крики и грохот переворачиваемого стола. Из двери пополз жёлтый дым. Варя кинулась в кусты и бежала в сторону от хижины минут пять. Еле дыша, упала на траву. Сердце колотилось готовое выскочить из груди. Лежала, лежала… Стала успокаиваться. В воздухе висела тишина. Цикады, и те почему-то молчали. Вдалеке, на горизонте появился знакомый звук. Варя прислушалась. Тихо, но ясно был слышен звук приближающегося самолёта. «Это же взлётно-посадочная полоса!» – мелькнула в голове догадка. И в этот момент земля дрогнула.

Глава 53

– Ну и что же было дальше?

– Дальше? Дальше он отпустил её. Открыл окно, и она выпрыгнула в кусты.

– Майн гот! Я тебе не верю!

– Воистину так. Леся до сих пор ходит как бешеная лисица.

«… Неожиданно в голове резидента появились какие-то точки… Сужающееся пространство… Расширяющееся пространство… Поле тюльпанов… Морская волна, бьющая о берег неистово и безответно… Песочные дюны… Пустынная песня одинокого охотника-бедуина… Яркая луна посреди мерцающих звёзд… И непостижимая ясность всего, что происходит вокруг пронзила его душу. Он впился взглядом в глаза киллерши. Та молча смотрела на него. И там в этом взгляде было всё, что у него в душе.

– Дорогу найдёшь?

Она молча кивнула головой. Араб открыл окно и негромко проговорил:

– Беги».

– Выходит, он сдал нас всех. Всю группу. Это чудо, что мы выбрались из того леса живыми. Та, которую отпустил резидент, могла привести отряд.

– Возможно. Даже очень возможно. Нам, скорее всего, повезло. Но чем всё закончилось? Наша команда расформирована, а мы с тобой, – в наши-то годы! – на пенсии. Скажи, Мойша, сколько тебе лет?

– Сорок два.

– Ты ощущаешь себя пенсионером?

– Я прикончил бы этого резидента, чтобы всё вернуть назад. Не надо было с ним иметь дел. На какой чёрт мне пенсия в сорок два года? Я не могу говорить об этом своей родне. Мне стыдно.