Славянский стилет

— Ваше Святейшество, это книга. Книга Бобергауза «Эссе № 25».

— Уж не тот ли Бобергауз…

— Тот. Самый…

— А что здесь делала его книга?

— Летела нам навстречу. По курсу, прямо в лоб. Увернуться не могли, ракеты не среагировали. В последний момент сама отклонилась.

Магистр откинулся в кресле и прикрыл глаза:

— Господи, кругом сплошная клиника. Что делать?.. Махарашвили! Ты отвечаешь за свои слова?

Тот вытащил полароидный фотоснимок и положил его перед Магистром. Добавил:

— Я вообще молчу.

— «Вольдемарус Бобергауз. Эссе № 25», — прочел Магистр и задумался.

— Книги Бобергауза летают на высоте восьми километров… — медленно проговорил он. — Что это должно означать? Ясно одно: ничего хорошего.

Глава 6. Bobergauz play off

Музыкант и Бэтти прогуливались по Токио, не отходя далеко от отеля. Подошли к небольшому магазину одежды. Надо было менять внешний облик. Купили шляпу, короткую, но достаточно плотную вуаль. Красивый халат индийской расцветки и… все. Остальное Бэтти покупать отказалась. Кое-как Музыкант уговорил ее взять парик за тысячу долларов — за его деньги, конечно. Весь из тонких плетеных косичек. Зашли в примерочную, и красавице-стенографистке пришлось менять образ. Музыкант ненавязчиво добавил полузатемненные очки типа «взгляд пантеры», за пятьсот долларов. Он расплатился, и они прошли в адаптационную комнату отдыха. Сели в кресла друг напротив друга. Великолепно! Ей все идет. Буддийские наследники умеют выбирать женщин сопровождения. Помолчали.

— Ты теперь осознаешь ситуацию? — спокойно спросил Стрелок, закурив сигарету.

Бэтти смотрела на него печальными глазами, и сердце его неожиданно дрогнуло.

— Да, Коля. Я все понимаю. Я заварила кашу. Правильно я выразилась? — он кивнул.

— Что скажешь, то и будем делать. Но если бы я не стреляла, они убили бы нас. Сатана все равно взял бы управление на себя.

— Вот тут ты немного не права. Ты же видела, что ему не позволили. Посредством тебя. Ты опытный стрелок? Скажи честно.

— Нет, не опытный. Стреляла два раза с отцом, когда училась в университете. Но сейчас было много ненависти и злости.

— Бэтти, дорогая! Ненависть и злость — не самые хорошие помощники в таких делах. Хорошие стрелки не имеют нервов. Они спокойны, как вон то дерево за окном. Да и то оно какое-то волнительное. Ветвями шевелит. Из твоих шести пуль ни одна не прошла мимо. Это тебе ни о чем не говорит? Твои пули, — а они стали твоими, когда ты сжала рукоятку пистолета, — любили тебя. Чтобы полюбить, им много времени не надо. Пуля вовсе не дура. Идиот тот, кто так считает. Ну, а те — из автомата, — очевидно, терпеть не могли своего хозяина. Свой долг-то они выполняли — летели по курсу. Но у них всегда есть некоторая свобода выбора. А ты не думаешь, — он внимательно посмотрел на Бэтти, — что они, возможно, тоже желают реинкарнироваться ступенью повыше? Вообрази себе, сколько людей во все времена приложили свой умственный и физический труд, чтобы она, эта самая пуля, вылетела из ствола оружия и помчалась к цели. Сколько за ней тянется астральных нитей! Она центр, она остро отточенный кончик пирамиды, здесь — в настоящем. А вот сама пирамида, — Бэтти смотрела на Стрелка во все глаза, — ее гигантская, несопоставимая по размерам и мощи духовно-материальная сущность — она там, в прошлом. И пуля понимает, что все ее прошлое глядит на то, что она будет делать здесь, и как. Я, конечно, повторяюсь, но просто так, по желанию стрелка, по желанию его единственного эго, по адресу, указанному лишь им, — а кто он, собственно, такой? — без корректировки ее пирамидой, без баланса всех сил Вселенной, — пуля не полетит. В абсолютных случаях несоответствия — клинит оружие. В минимальных — она свистит в миллиметре от головы. Но снова повторюсь: цель поражает не стрелок, а его духовная связь с субстанцией. Да-да! Впрочем, спроси у любого снайпера. Он скажет то же, но, возможно, другими словами. И не бери на себя груза вины, я же все вижу. Ты здесь совершенно не при чем. Пойдем, сударыня. — Он встал. — Вы прекрасны. Пореже снимайте этот парик.

Еще немного прогулявшись и выпив в кафе по стакану апельсинового сока, они подошли к отелю. Зашли внутрь и поднялись на второй этаж, пройдя мимо управляющего, который уставился на ноги Бэтти. Хорошая фигура иногда может заменить маску. Тестостероновые шоры — самые надежные на свете. Мужчина, отбиваясь ото всех, сам натягивает этот намордник, и мало что может ему помешать в этой затее.

Войдя в номер, Музыкант уселся в кресло и стал глядеть в окно. Голубое небо, ни облачка. Но решать что-то надо. Бэтти ушла в туалетную комнату приводить внешний вид в соответствие с новым образом. Как их обнаружили в этом злосчастном кафе? Это же километров сорок от места проведения конференции. Неужели совпадение? Все в жизни бывает. Но это — уже чересчур. Музыкант нашел в блокноте номер телефона Катаямы и набрал его. Тот поднял трубку:

— Вас слушают, — на японском.

— Катаяма-сан, это Коля из России.

— А-а! Коля-сан! Добрый, добрый день. Как идет съемка фильмов?