Славянский викинг Рюрик. Кровь героев

Месяца через полтора Чурилу вызвал боярин сам. Они заперлись в горнице, разговаривали шепотом.

– Вадим в городе объявился, – сообщил боярин. – Надо готовиться к большим событиям.

– А где он остановился? – неосторожно спросил Чурила.

Боярин бросил на него суровый взгляд, отрезал:

– Не твоего ума дело. Или что-то замыслил?

– Нет-нет, – испугался тот. – Просто так спросил. Подумал, может, ко мне его пристроить?..

– Пристроили без тебя, не беспокойся. А теперь слушай, какое тебе будет задание. Потихоньку выпытывай среди своих людей, кто готов к борьбе против Рюрика. Беседуй, разузнавай настроение. И потихоньку объединяй вокруг себя недовольных. Но чтобы тихо! Чтобы комар носа не подточил! И организуй склад с оружием. Закупай без спешки. Лучше через подставных лиц. Сам не светись. Будь осторожен. Один неверный шаг – провалим все дело! Понял?

– Понял, боярин. Как не понять. По острию лезвия идем!

– Такиди и действуй!

Чурила в тот же день пересказал весь разговор Сваруну. Тот пожевал сухими губами, проскрипел:

– Делай, как боярин приказал. И сообщай все новости.

– А что будет с теми людьми, которых я вовлеку в заговор?

– Разберемся по ходу дела…

И для Чурилы наступили мучительные дни. Не набирать людей в свой отряд он не мог, это вызвало бы недовольство, а может, и подозрение боярина, а в то же время тяжело было врать и изворачиваться перед честными людьми, которые верили ему и шли на смертельно опасное дело. Он извелся, похудел, стал нервным и раздражительным, и жена только удивлялась, наблюдая, как он изменился за последнее время. Пыталась было расспросить, но он пресек ее любопытство на корню:

– Помолчи. Не твоего ума дело!

Наконец Боеслав сообщил: выступаем 12 июля, в день Снопа-Велеса, когда бог Велес учил праотцов славян и землю пахать, и злаки сеять, и жать, и снопы вязать.

– В этот день, – сказал боярин, – весь народ выйдет на улицы, начнется большое гулянье, и в толпе можно будет легко затеряться, не привлекая к себе внимания, а потом напасть на княжеский дворец.

Чурила тотчас заспешил к Сваруну.

– Вот и прекрасно! – обрадовался тот. – Накроем всех разом, да так, что только мокрое место от них останется!

После этих слов Чурила решил скрыть день выступления от своих людей и не выводить их на улицу. Сам он тоже никуда не пошел, а целый день просидел дома, мучаясь и изнывая от неизвестности. Только на другой день он узнал, что сторонники Вадима собрались в центре города, а затем двинулись к дворцу, однако почти тут же были окружены и побиты. Только немногим удалось прорваться к воротам и бежать из города. В их числе был и боярин Боеслав.

Вадим сражался до конца. Весь израненный, он был взят в плен и отведен в подвал дворца. Через неделю на центральной площади ему и его соратникам отрубили головы, посадских людей посадили на кол, а к норманнам, замешанным в мятеже, применили старинную скандинавскую казнь: каждому из них со спины вырезали ребра и через полученное отверстие вырвали легкие и сердце.

После восстания начался исход многих новгородских семей в Киев и другие города.

VI

В Изборске Трувора встретили не очень приветливо. Оно и понятно: княжеский глаз появился, кому понравится! Воевода Хотибор, невысокий, широкоплечий, узкий в талии, с длинными вислыми усами, улыбнулся ему сухими тонкими губами и повел в свой терем. С дороги по славянскому обычаю повели в баню, женщины как следует попарили князя, со смехом окатили горячей водой из деревянной лоханки, сопроводив добрым пожеланием:

– С гуся вода, с Трувора худоба!

Вот уж худым-то его было не назвать. Наоборот, он был толстым, дородным сорокалетним мужчиной, с солидным животом и двойным подбородком. Тяжело переступая, Трувор вышел в предбанник и присел, с наслаждением вдыхая прохладный, пахнущий березовыми листьями воздух.

Для него начиналась новая жизнь, которая не очень радовала: привык он к спокойной, размеренной жизни где-нибудь в сторонке, вдали от суеты, хлопот и забот. Так он жил на острове Руян, где корпел на складе одного из купцов-русов, недолго обитал в маленькой горнице в княжеском дворце рядом с Рюриком. И вот теперь направил его брат в отдаленный город-крепость Изборск, чтобы усиливать власть новгородского князя и крепить границу государства.

Одевшись, Трувор направился в терем воеводы. Там у крыльца его уже ждали слуги, кланяясь, провели в горницу. Он прилег на пухлую перину, с наслаждением потянулся и стал уже подремывать, когда вошел Хотибор.

– С легким паром! – весело проговорил он, а Трувор чутьем, которое никогда не подводило, знал, что с первого взгляда старый вояка за что-то невзлюбил и с трудом переносит его.

– Спасибо, – ответил он, раздумывая, встать ему или еще полежать немного. Лень и усталость взяли верх, Трувор остался в кровати.

Воевода присел рядом.

– Может, что-то князю нужно? – спросил он, ощупывая лицо Трувора острым, внимательным взглядом.

– Спасибо, ничего. Хотя, поесть бы что-нибудь принесли.

– А я как раз за этим и пришел, – тотчас оживился тот. – Пригласить тебя, князь, на наш скромный пир, который мы решили устроить в твою честь.