Славия: Офицер (СИ)

— Так — сказал капитан. — Что-то я заговорился. Уже прошли все мыслимые и немыслимые сроки вводной. Ах да. Вам задачу ставят каждый день или на определённый период. Потому сейчас даём вам время на общение с товарищем по группе а потом к майору на задание. Ваш товарищ вас в столовке уже минут пять как ждёт. Меня попросили задание вам огласить, но я время тратить не буду. Вот — протянул исписанные вручную два листа А4 — на одном распишитесь а второй заберите. В нём описано задание, после общения с членом отряда пойдёте его выполнять. Вопросы?

— Никак нет — одновременно с отцом произнесли.

— Вот и отлично, а сейчас свободны — и словно потерял к нам интерес начал разгребать какие-то листочки в папке.

В столовой мы оказались уже через пару минут. Взяли себе покушать и увидев нашего товарища подсели к нему. После дежурных слов приветствия и небольшого перекуса я начал собственно диалог.

— Так всё же почему вы пошли в милицию?

Виктор Геннадиевич вытер салфеткой рот и словно вернулся в прошло начал свой рассказ.

Когда только война началась, мне мой командир сказал: “Жалко мне немцев”.

Я ему: чего их жалеть то? Они напали на нас и они сейчас выигрывают бой за боем! Нам бы рубежи удержать. А он мне отвечает:

— Они не понимают, что самим фактом начала войны с нами, уже проиграли.

Не понял я тогда глубины его слов и вот только после победы смог понять. Не понимал я что воевать с нашим Советским или сейчас Славянским или как до недавнего времени Российским Народом это идти против самого Бога, против его помысла. Ведь мы хотели только одного, мира и справедливости для всех. Для крестьян, рабочих во всём мире. Мы хотели искоренить противоестественный ход вещей когда человек эксплуатирует человека. И пока мы шли этим путём сам всевышний нам помогал. Я как ветеран Великой Отечественной Войны заявляю это со всей своей решительностью. Идти против справедливости это идти против Бога. А справедливое устройство жизни в мире могли предложить только мы. Но времена меняются и люди с ними. Сменились ценности и вместо диктатуры справедливости мы начали усердно изучать так искусно подменённый нам марксизм. Когда это произошло сказать трудно, но никто этого не заметил и я тогда уж точно. В результате все те достижения которые мы смогли внедрить так и остались. Но новых социальных побед… нам нужен был социальный прогресс а получили регресс. Особенно это видно было уже после развала моей страны в девяностых. Потом, конечно, всё нормализовалось но в итоге всё так и осталось. А местами к примеру с образованием и того хуже. Теперь даже марксизм не изучаем, с тем строем что пришёл на смену марксизма уже и сам марксизм кажется благостью. Многие ветераны страдали, рыдали от горечи и потери страны, которую никто так и не победил.

Знаешь, я вот совсем недавно, буквально за день до начала всех событий перечитывал Лермонтова. Так вот встретился мне стих от которого в груди так сжало, что казалось вот-вот сердце не выдержит… Родина называется. Под впечатлением этого стиха написал свой стих но уже после начала всех событий, буквально перед самым вступлением в милицию. В нём я ответил на вопрос почему я вступил в ряды милиции. Назвал его: время защиты.

1

Эпохи жили мы сражаясь,

Через туман мы пробираясь

Рубили путь свой вековой.

И в час, когда насильно,

От тела отдирали шмат

Вставали мы, крича Россия!

И все враги боялись нас.

Народ наш горд и ненасытен,

Не видит он границ земли

Нам лишь просторы космоса открыты!

2

Сказали нам, что нет у нас границы.

Но знали мы это без вас,

Без вас мы строили уделы,

Без вас объединяли их,

Без вас на подвиги решались,

Так смело защищая Вас!

Сейчас же вместе с Вами нужно

Объединится и вступить,

В защиту Родины своей

Чтоб защитить её детей!

И понял я, что страна, Родина — это система выживания народа. Пока есть Родина есть и мы. И с этой точки зрения никакие вражины нам не страшны. Пока есть у нас Наша Родина пока есть и мы. Потому я пришёл сюда в структуры. Защищать нашу Родину, наших людей. И сейчас мне всё равно как она называется. В этой стране живут наши люди и пока они есть я буду защищать то, что зову Родина. Даже если мне девяносто пять лет внучок.

После этих слов ветеран замолчал и весь осунулся. Я впервые с нашей встречи увидел что ему действительно девяносто пять лет… Несгибаемое поколение. Даже в таком возрасте, не даёт ни капли сомнения что такие как он могли бы и весь мир покорить. Но не нужно им это было. Достаточно было и того, чтобы никто в мире больше не оспаривал права на существование и независимость их родины.