Славия. Паруса над океаном

– Капитан! – доложил рулевой. – Ост-зюйд-ост! Мы на курсе!

Оказавшийся с правого борта флейт «Селена» выполнил точно такие же эволюции. Даже невооруженным глазом было видно, как капитана Кривошапко и его вахтенного рулевого матросы вязали концами к рулевой тумбе и бизани, троих марсовых обматывали канатами у фок-мачты, а весь лишний народ прятался под палубу и задраивал люки.

Мой боцман свои обязанности тоже знал железно, несмотря на то, что в серьезном шторме мы не бывали еще ни разу.

– Арсен, Василий и ты, Илья, – обратился к своим ученикам-помощникам Кульчицкому, Бевзе и Сокуре, – ныряйте на пушечную палубу и покрепче держитесь.

– Нет, сир! Нет! – загалдели они. – Мы тоже хотим пройти это испытание!

Подумав минуту, понаблюдав, как быстро приближается к нам грозовой фронт, как разрезают небо яркие молнии, утвердительно кивнул.

– Палий! – позвал боцмана. – Привяжите офицеров к грот-мачте. А сам смотри там за порядком внизу. И если обмочитесь от страха, чтобы прибрали за собой. Ясно?!

– Все будет в лучшем виде, сир! Ведите корабль и не беспокойтесь! – сказал он, помогая мне под тяжелыми каплями дождя надеть плащ, а в это время резко потемнело, небо разверзлось каскадом молний и оглушительным раскатом грома.

В люк они прятались вместе с отцом Герасимом, который громко читал молитву и осенял нас крестом.

Оказывается, надвигавшаяся черная стена была совсем не ливнем, это была Волна! Даже представить не могу, какой высоты, но по-любому выше мачт.

– Курс левентик! – во всю глотку крикнул рулевому. Что семнадцатилетний парнишка Богдан Губка ответил, сквозь рев стихии не слышал, но увидел, как он резко довернул штурвал правее и крепко вцепился в него руками, а корабль пошел по направлению к волне под более тупым углом, почти перпендикулярно. Нет, извиняюсь, это не парнишка, это воин-моряк.

Когда-то в той жизни, испытывая силу духа сына и дочери, договорились вместе прыгнуть с парашютом. Походили в «Снайпер» на два занятия, а на третьем прыгнули, правда, под контролем инструкторов. Так вот, когда корабль, словно скорлупка, взлетел на вершину волны, ощущения были такими, словно меня потянул вверх купол парашюта, дернув за лямки на самой вершине. Когда же с гребня волны ринулись вниз, душу словно подорвало в состояние невесомости.

Вот наш корабль ухнул на дно бездны с глухим вибрирующим звуком, словно от удара в огромный барабан. Жалобно и громко заскрипели стеньги[42] и снасти, рядом раздался треск, усики гика[43] не выдержали и лопнули, но хорошо принайтованный косой парус уперся в перила левого борта и удерживался на мачте только за гафель. Палуба вместе со мной, моими помощниками и вахтенными матросами полностью скрылась под водой, и в душе стало пусто. Но вдруг вода схлынула, а наш корабль, как пробка из бутылки, опять взлетел на гребень очередной волны, где на пару секунд завис – и снова рухнул вниз.

– Богдан!! Так держать!! – орал рулевому, пытаясь перекричать шум бушующего шторма. А он, словно каменное изваяние, уцепился в рукоятки штурвала мертвой хваткой и только коротко кивнул в ответ.

Опять мы провалились в бездну, и нас окатило водой с ног до головы, опять скрипели такелаж и оснастка, душа пыталась вырваться из тела, при этом беспорядочно звонила свободно болтающаяся рында. И так продолжалось, казалось бы, целую бесконечность. Во вспышке молний вдали заметил взлетающие над волной мачты «Селены», осознание того, что они там тоже живы и борются, помогло окрепнуть духом и гораздо легче переносить качку на этих грандиозных качелях.

В какой-то момент ощутил, что звук падения корабля между гребнями волн стал тише, водой окатывало с каждым разом слабее, а синусоида болтанки пошла на затухание. Шторм продолжал еще бушевать, но рев стихии прекратился, стало значительно тише и светлее. Даже рында затихла, ее перестало беспощадно болтать.

Нет, не затихла рында. Вдали послышался еле слышный звон судового колокола «Селены», не тревожный и беспорядочный звон, а ритмичный, предупреждающий. Корабль и команда выдержали, они живы.

Отцепив часть принайтованного к мачте конца, которым был привязан, ослабив его и удлинив, пошатываясь на затекших ногах, добрался до цепочки, свисающей с языка рынды, и стал отзванивать тройные удары. Корабль и команда выдержали, мы живы.

Часть третья За тридевять земель, или Второй поход под знаменем двух грифонов

Глава 1

Флейты «Алекто» и «Селена», развернув борта для контроля подходов к месту ремонта «Ирины», бросили якоря в двух милях от бушующего океана в проливе между Фолклендскими островами. Трюм и палубу «Ирины» освободили от всей живности и провели ее килевание[44].