Славия. Паруса над океаном

А вот методы хозяйствования меня интересовать не будут, пускай община сама решает: то ли ей объединяться в группы по интересам, то ли развивать свое частное предприятие с учетом наемного труда. Но, думается, если в сельское хозяйство не вмешиваться и насильственно его не реорганизовывать, то эволюционным путем должны установиться такие производственные отношения, какие и были у южноафриканских буров. То есть на земле должен сидеть заинтересованный хозяин.

В той жизни довелось бывать в гостях у одного крестьянина в районе города Йоханнесбург. Большая усадьба, красивый двухэтажный хозяйский особняк, обширный вишневый сад, на другом берегу искусственного пруда – вполне нормальный четырехквартирный жилой дом для наемных работников, там проживали четыре негритянских семьи. Еще один работник, белокожий старик Вальтер, обитал на первом этаже.

Немного в стороне стоял ангар с инвентарем и техникой: двумя тракторами, зерноуборочным и кукурузоуборочным комбайнами, машиной-молоковозкой и двумя прицепами. А за ангаром виднелся коровник голов на пятьдесят. Никаких зернохранилищ и амбаров на территории не было, предприятие-заказчик во время уборки вывозило все до последнего зерна, а специально обработанными семенами тоже обеспечивало полностью. И это не какое-то передовое богатое хозяйство, а самое обычное рядовое. Так вот, если мои крестьяне станут жить точно так же, то буду просто счастлив.

Но не все было радужным в делах наших, не все шло так, как хотелось. Оглядываясь на путь, пройденный с переселенцами по Южной Африке, хочу с сожалением сказать, что без неприятностей и конфликтов тоже не обошлось. Ничего не поделаешь, шесть с половиной тысяч людей, столько же разных уровней воспитания, столько же характеров.

Нет, среди соратников идиотов не было, человек воинского сословия, с детства умеющий держать в руках меч, привык нести ответственность за каждое сказанное слово, и в кругу себе подобных, как правило, люди относились друг к другу корректно. А о том, чтобы ослушаться в походе слова старшего, вообще понятия не имели. Да и наши крестьяне вели себя вполне прилично, спины некоторых из них еще помнили вкус кнутов, которых отведали за мелкие косяки на Ла Пальме. Но громадная толпа бывших рабов доставила немало забот. Иногда у них случались мордобои и ссоры, которые происходили из-за человеческих алчности и подлости, но чаще всего вспыхивали из-за женщин. Однако эти трения не выходили за рамки условностей, при которых требовалось постороннее вмешательство.

Однажды один из бывших пиратов с «голландца» на привале сделал казачке, муж которой был отправлен в наряд в боковое охранение, неприличное предложение. Получив пощечину, этот смерд посмел поднять на женщину руку, но казаки сие действо быстро пресекли, зарубили его на месте. Двух его подельников тоже порубили на куски как соучастников.

Казаки в походе шли своей группой, считай, станицей, поэтому с человеком подлого сословия, который пытался нагадить в их доме, расправиться имели полное право. Вот и наступила расплата, немедленно, без суда и следствия, зато публично и в строгом соответствии с нашими законами. Нужно сказать, что этот инцидент имел огромное воспитательное значение, происшествие здорово подтянуло дисциплину.

Были и другие неприятности. Следует вспомнить, как тяжело искоренялась антисанитария, с какими сложностями внедрялись в быт нормы гигиены. Если наши… то есть не так, они сейчас уже все мои. Так вот, выходцам из Украины и Дона несколько месяцев подряд под тяжелым прессингом моих воинов кнутом и добрым словом на уровне рефлексов вбивалось понятие чистоплотности. Лично отозвал некоторых девчонок и натурально приказал освоить шитье обыкновенных трусов, подвязку подгузников и использование хлопка-сырца. В результате от людей, особенно от женщин, перестали идти неприятные запахи. Пятна на платьях некоторых казачек и крестьянок, которые возникали по причине отсутствия нижнего белья, в один прекрасный день исчезли. Народ стал постоянно мыться, и руки начали мыть перед каждым приемом пищи.

С появлением бывших рабов все то же самое пришлось натурально вбивать в их задницы и спины. В этом вопросе здорово помогли отцы. Несмотря на то что многие переселенцы были католиками или протестантами, подозревая безысходность, к мнению наших православных священников прислушивались. Они подтянулись и, глядя на уже более-менее воспитанных соседей, стали перенимать их навыки.

Считаю, что главнейшим результатом жестких, а часто жестоких методов внедрения гигиены стало то, что за время длительного путешествия никто из переселенцев серьезно не заболел.

Анализируя все, сделанное за прошедшие годы, и вспоминая месяцы, прошедшие с начала путешествия, долго не мог уснуть. Только услышав удары в рынду, извещающие об окончании собачьей вахты[50], а потом скрип лебедок, поднимающих якоря, и топот марсовых матросов, заставил себя отключиться. Ведь через два часа нас ожидали подъем и начало очередного, нового дня. Жизнь продолжалась.

Глава 2