Славия. Паруса над океаном

Действительно, казна Агадира пустой не была. Пять больших сундуков оказались набиты различными медными монетами доверху, а шестой – до половины. Три точно таких же сундука заполняло серебро, два под самую крышку, а третий где-то на четверть. А в углу стояли семь маленьких сундучков, заполненных золотыми монетами. Несмотря на то что емкость их не превышала полуведра, золота в них было насыпано килограмм по семьдесят. Кроме этого, на полках лежало много разного дорогого оружия, а на небольшом столике в шести деревянных шкатулках – различные ювелирные изделия и отдельно драгоценные камни: белые алмазы, зеленые изумруды, красные рубины, синие сапфиры, а также целая шкатулка жемчуга.

– Ты казначей? – спросил у него по-турецки.

– Да, великий паша, – тихо пропищал он и дважды низко поклонился.

– Сколько здесь денег?

– В переводе на серебро – восемьсот двадцать одна тысяча. Оружие и драгоценные камни оценены ювелирами в сто девяносто девять тысяч.

– Неплохо, – кивнул я и вдруг вспомнил об арестантах, – а скажи, казначей, в подвале сидят пять пленных дворян, кто они?

– В одной, великий паша, сидит граф Марко де Вальядо, сын и наследник герцога Леонского[13] с секретарем и духовником, а во второй – дворяне из Португалии, братья Мотинью.

– И во сколько вы оценили этих господ?

– Португальцев – в десять тысяч серебром, а за наследника герцога просили двести пятьдесят тысяч. – Казначей немного помолчал, затем добавил: – Золотом.

– Да, твой хозяин на мелочи не разменивается. Это фактически чуть больше миллиона серебром, – повернулся к нему спиной, прошелся мимо стеллажей, осмотрел богато инкрустированную шпагу с булатным клинком и золотые изделия в шкатулках. Прямо сверху одной из них увидел большой золотой католический крест на цепи, изготовленной из золотых пластинок, инкрустированных изумрудами. Взял его в руки и показал казначею. – А это где нашли?

– Так у графского духовника, великий паша.

Да, непростой духовник. Ну не может быть таких регалий у обычного священника!

– А графского оружия здесь случайно нет?

– Так шпага, которую вы только что держали в руках.

– Сержант, – обратился к Бузько, – эти крест и шпагу я заберу, а сейчас закрывай здесь все и выставляй караул. Грузиться будем завтра, перед самым отправлением.

– Есть! А… с этим остолопом что делать?

– Как что? Разрешаю погостить у него дома и повторить процедуру. – Увидев переполненные ужасом глаза казначея (неужели он понял нашу новославянскую речь?), добавил по-турецки: – И если будет вести себя правильно, пусть живет, а если нет…

– Благодарю! Благодарю, великий паша, – казначей стал часто-часто кланяться, – я буду вести себя правильно.

Когда мы вернулись обратно в зал, в дверях столкнулись с только что прибывшим из нижнего города капитаном Лигачевым.

– Ситуация в настоящее время более-менее стабилизировалась, живых пиратов нигде не наблюдаем, а если где они и есть, то прячутся, гады, – доложил он, – на двух дорогах, ведущих к городу, поставил секреты, не более чем час назад захватили караван с хлопком и верблюжьей шерстью. Дальше… в нижнем городе для рабов организовали питание, к каждой их группе подходил лично, целовал крест, что отпустим на свободу всех желающих до единого человека. Правда, на волю рвутся только галерники и кандальные рабы из бараков, это чуть больше двух тысяч бывших моряков и мастеровых. А остальные уже привыкли, свободно бродят по городу и уезжать никуда не хотят. Вот их мы сейчас сгоняем и ставим на погрузку.

– Что грузить будете?

– Ну Сорокопуд с Черкесом лучше знают… там на складах есть разные хлопковые и шелковые ткани, железо, медь, молотый перец, соль, пшеница, гречка, кукуруза, сушеные финики, курага и какие-то орехи. Еще обнаружили чем-то полностью загруженные купеческие корабли. А наши ребята-мастера проверяют какие-то мастерские.

– А сколько годных для плавания кораблей, не знаешь?

– Дуга говорит, что кроме наших четырех, которые останутся здесь, девять будем грузить, и еще есть двенадцать трофейных шебек и семь купеческих шхун. А еще можно четыре подгоревших шхуны отремонтировать дня за три-четыре. Но все равно, добра на складах столько, что даже если загрузить все эти корабли, нужно будет сделать не меньше пяти рейсов.

– Никаких отклонений от плана. Два! Только два рейса! Долго удерживать этот город мы просто не сможем.

В это время в зал вошел капрал первого взвода первой роты. На плече у него висел барабанный мушкет.

– Сир! Пленных привел!

– Давай их сюда.

В зал вошли пять человек. Трое оказались постарше – и графу, и его секретарю, и священнику было около сорока, а братья-португальцы – гораздо моложе, где-то моего возраста. В плену они находились вторую неделю, а попасть к пиратам их угораздило, когда отправились в вице-королевство Перу, на инспекцию новых владений герцога Леонского.