Славия

В течение нескольких дней, Илья искал связь и место хотя бы предположительное появления преступников. А я провел это время, мечась между кузницей и древесным скульптором. Выяснилось, что, согласившись на два метра, я очень сильно прогадал. Идол Перуна был больше пяти метров из цельного ствола дерева. Остальные были чуть ниже, но даже самая маленькая достигала трех метров. Так что мне для того, чтобы привлечь внимание пришлось изловчиться.

Перед очередным выходным, когда на утро должны были люди приносить жертвы богам, мы с Трорином и скульптором пришли на капище. Рыть яму для установки идола пришлось в темноте при свете факелов. Место, много раз обговоренное с Оскольдом, оказалось на редкость каменистым, у самого края круга. Но мы из всего сумели извлечь выгоду.

Под самое утро, когда небо уже начало светать и солнце готовилось к тому, чтобы поприветствовать новый день мы закончили. Идол был укрыт от взоров мешковиной, открыть его должен был сам верховный жрец. Мы на это не имели права. Но весь город уже знал о том, что происходит нечто необычное. Внизу, под поклонным холмом, начала собираться толпа.

– Это что еще такое? – хмуро спросил Оскольд, заглянув за тряпку, – почему у него железяки наверху? Мы говорили! Никакого железа!

– Нет железа, – невинно закатив глаза ответил я, – только, чтобы тряпку держать, – для подтверждения своих слов я взял крепление и немного наклонил его из стороны в сторону.

– Ладно, леший с тобой, – недовольно пробормотал жрец, – но учти, твой божок самый младший! Не будет такого, чтобы ему больше Перуна поклонялись! А коли дары приносить будут – половину потом мне отдашь!

– Так я что? Я ничего, – пришлось пожать мне плечами, – согласен.

Удовлетворившись наконец моим ответом, жрец встал на специальный постамент у жертвенного камня и дал знак, разрешая простым горожанам подниматься. Процессия от подножия шла больше пяти минут, и солнце почти встало. Во главе нее шел сам князь, по правую руку от него – Илья. Оба вели за собой по крупному откормленному хряку. Следом шли со своими дарами бояре и купцы. И в последнюю очередь простые люди.

– Перуне! Вми призывающим Тя, Славен и Триславен буди! – громко произнес Оскольд, стоило князю оказаться на площадке. – Здравия и множество Рода всем чадам Сварожьим дажьди, Родам покровительства милость яви, прави над всеми, вще из-Родно! Тако бысть, тако еси, тако буди!

– Правь над всеми, – кивнул Князь, – приношу я в дар богу нашему, дружины да князя, этого порося жирного.

Твою мать. Обманул меня получается жрец? Ведь богослужение он уже начал, а статуя Святогора стоит закрытая! Решил после того, как все дары примет, ее народу показать? Тем, кто останется. Судя по недовольному ропоту в толпе такие мысли были не только у меня. Но на горе богов есть только один распоряжающийся – верховный жрец. Даже князь здесь не хозяин.

Скрывая бешенство, я отошел чуть в сторону, оставив статую за спиной, и начал наблюдать, что произойдет дальше. Люди проходили к богам. Оставляли дары, и по кругу отходили назад. В первую очередь все шли к Перуну, как к главному. На его жертвенном камне уже была лужа крови, а затем шли к остальным. Женщины – к Макоши, крестьяне к Даждьбогу, лучники и пращники к Стрибогу…

Проверка удачи. База: +1. Бонус: +2 общий. Бросок: 4. Требование: 2. Легендарно!

Ветер до этого тихий и спокойный до того усилился, что людям приходилось придерживать шапки и платки. Внезапно он загудел и забил так, что пришлось нагнуться и прикрыть лицо, а в следующее мгновение затих. По толпе прошел шепот – «Хорс… Хорс пришел!» в начале не поняв о чем они, я обернулся и с трудом смог сглотнуть ком в горле.

Тряпка, покрывавшая статую, слетела. Подпорка упала. И теперь в лучах утреннего солнца идол Святогора сиял, шевеля прозрачными крыльями. Как живой гад. Найдя в толпе стекольщика, я кивнул ему, но он не обратил внимания, в восхищении смотря на свою работу. Почти неделю мы тянули стеклянные трубки. Крепили их к противовесам в кузне, придумывали механизм без всего того, что нам запретил делать Оскольд. И наконец наша работа была закончена.

– Святогор, бог солнца и покровитель всех богатырей, – громко сказал Илья, разрубая тишину зычным басом, – как твой сын приношу тебе первую жертву. Да сияет имя твое!

«Святогор» – разнесся по толпе шепот. Воевода прошел по кругу, оставив у побелевшего от злости жреца Перуна большого хряка и подвел ко мне свинью такого же размера. Все как договорились. Ровно половину от того, что получит Святогор достанется и Перуну. Но судя по всему сейчас Оскольду этого было уже мало. Одним движением я перерезал хряку горло и кровь начала стекать по ложбинке в камне в чашу.

– Кто тронет моего покровителя, будет иметь дело со мной! – громко сказал Илья, однозначно глядя на жреца уже трясущегося от негодования, – славься, Святогор!

– Славься, Святогор, – кивнул я воеводе, – пусть освещает он твой путь, дарует в тумане и при всякой непогоде уверенность, дарит твои полям тепло и урожай. А врагам твоим засуху и смерть.