slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

В залу вошли двое. Похожий на высушенную ветку старик без единого волоска на голове двигался неуверенной шаркающей походкой, казалось, что тоненькие ножки вот-вот проломятся, не выдержав всего того золота и серебра, коим был украшен синий бархатный камзол. Рядом с ним шёл мальчик лет двенадцати, бархата на нём было не меньше, а на поясе висел такой же короткий кинжал, как у деда, богато украшенный, бесполезный. С таким же успехом они могли нацепить деревянные мечи. Однако в оружие не было нужды, ведь следом за дворянами следовала стража. Гуаму невольно вспомнились слова бабки – «Хочешь узнать, насколько смел лорд? Смотри на его стражу.» Так вот, если судить о смелости Фауста по внешнему виду телохранителей, можно было со всей ответственностью заявить: он в панике. Огромные воины были заключены в полные доспехи, расписанные рунами, со вставками из митрила и тиктита, но даже сквозь массу металла можно было заметить, как перекатываются при ходьбе неестественно раздутые мускулы. У пояса каждого висел длинный меч, за спиной взведённый арбалет. На лицах обоих не выражалось ничего: то была абсолютная отрешённость, соединенная с абсолютной же собранностью. Защищённые забралами из бесцветной стали глаза стражей медленно изучали залу, словно прикидывая свои силы. Повернув голову, филин заметил, как Мизори скрестила руки на груди. Психология говорит, что здесь имеет место желание защититься. Психология чертовски точная наука. Митрильный каркас, обтянутый драконьей кожей, прекрасно защищал самое уязвимое место любого чародея – сердце. До чуткого птичьего слуха донеслись обрывки заклинаний. Так растревожить Её Величество! Сколько же денег герцог отвалил за этих головорезов?!

Дойдя до середины зала, старик жестом приказал охранникам остановился, а сам в сопровождении внука проследовал к трону. А потом произошло нечто совершенно неожиданное. Скрипя суставами, Лорд Фауст опустился на колени, протягивая девушке свиток, а свободной рукой нагнул голову Джереми.

- Ваше Величество, – слабый голос был еле различим даже в абсолютной тишине, – примите эти верительные грамоты как символ покорности и преданности рода Тирсов, отныне и во веке веков.

Мизори покосилась на министра, тот качнул головой, и она бережно взяла свиток. Но дворяне по-прежнему оставались на коленях.

- Печать, – шикнул филин, – дай ему печать.

Нащупав на шее шнурок с королевской печатью, девушка, храня молчание, протянула его графу, позволяя поцеловать оттиск герба Параракса, то же повторил юный Джереми, правда с явной неохотой. Мальчик пребывал в растерянности, совершенно не понимая, что ему делать. Ненавидеть, благоговеть или пугаться. Гуам порекомендовал бы все три пункта.

- А теперь, с вашего позволения, мне хотелось бы узнать причины вашего здесь появления, – произнесла королева, наблюдая как расправляются спины её свежеиспеченных вассалов.

- Ваше повеление, о всемогущая, – прошамкал Фауст. Порывшись в карманах, он извлёк небольшой свиток. – Разве не вы приказали явиться всем лордам Параракса для принесения присяги?

- Да, но ведь это было почти полгода назад!

- Странно. Значит вы не получали сообщение что у меня сломалась карета?

- Получала, – Мизори запнулась. Стража с любопытством переводила глаза с одного участника диалога на другого. – Хорошо, думаю, нам следует продолжить разговор наедине, в обстановке менее публичной. Караул может быть свободен!

Из окна открывался вид на внутренний двор и стоящую в нём карету. В родном Ларгосе ходило немало слухов об этой повозке. Одни говорили, что обшитый металлом монстр таит в своём чёрном чреве невиданной роскоши покои, другие, что там сидит прекрасная девушка-стрелок, третьи были уверены, будто повозка жива и, поглощая души людей, продлевает жизнь старого Фауста. По большей части слухи оставались слухами. Да, стрелки были, целых десять, но далеко не все они были девушками, а прекрасных среди этой братии не было вообще. Покои были роскошны, но лишь если счесть роскошью диван и письменный стол, а сама конструкция если и продляла жизнь Тирса, то только за счет толстых бортов и генератора отрицания.

- Если такая махина сломается, на её ремонт уйдет не меньше месяца, – произнесла Мизори, разглядывая необычный экипаж.

- И дороги, что зимние, что весенние, для него непроходимы, – добавил старик. – Мы приехали как только смогли. И я искренне рад знакомству с вами, Леди Торвальд. Знаете, до нас доходили откровенно гадкие слухи. В каждом клоповнике шептались, будто к власти пришла несведущая в государственных делах дурочка, распустившая армию и объявившая мир во всём мире, явно не имея таких полномочий. Счастлив, что ошибся.

У Торвальд дернулась бровь. Это не осталось без внимания птицы, филин жалел, что не припас сочную мышку для столь милого зрелища. Но девушка не отвечала, и он решил немного разрядить обстановку.

- Если даже подобное имело место сейчас, у нашей королевы больше восьми сотен солдат, – тишину нарушил степенный голос филина, – это втрое больше, чем, например, в вашей провинции.