slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

- Говорят, будто я такая злая и страшная, что при виде меня Древние ссутся от ужаса, что у меня нет сердца, что я жру души своих подданных, – Мизори загибала пальцы, – так, и последнее, дескать я готова целое государство уничтожить по личной прихоти.

Эльфийка растеряно хлопала ресницами. То был редчайший случай, когда ей нечего было сказать.

- Они привыкнут, со временем, как привыкли к Тихону Дорцу и Князю, страх уйдёт, – она осторожно погладила девушку по голове. – И потом, знаешь, я ведь совершенно тебя не боюсь, Миз. Можно пригласить тебя на танец?

Игривая улыбка появилась на лице, когда пальцы императрицы сомкнулись на маленькой ладошке бывшей пленницы. Мизори была сильно выше, Мерль гораздо более женственна, на монархе был неизменный доспех из митрильной чешуи и кожи угря, на партнёрше длинное узкое платье из зелёного бархата. Но не смотря на все различия, их руки сжали запястья друг друга – позиция танца, символизирующая дружбу равных, максимально близких друзей. Сменилась музыка, в дело пошли смычковые и струнные инструменты, посылая в зал волны вязкой обволакивающей музыки. Пары, что кружили по залу, на секунду замерли, чтобы войти в новый ритм, руки легли на плечи и талии. Даже те, чьи отношения были далеки от романтических, последовали примеру общей массы.

Словно вместе с музыкой изменились и люди, азарт и суета уступили место умиротворяющему покою. Мерль и Мизори не были единственной парой танцующих девушек. В мире, где танец никогда не являлся чем-то интимным и сокровенным, иначе и быть не могло. В глазах придворных то было проявления взаимного доверия и уважения, по-другому и быть не могло. Тем не менее, эти слова всё же прозвучали:

- Я люблю тебя, – Мизори говорила тихо, её мягкий, с лёгкой хрипотцой голос был предназначен лишь для одной пары заострённых ушек.

Эльфийка пошатнулась, едва не сбившись с ритма, в голову ударила кровь, покрывая румянцем щёки. Изумрудные глаза широко раскрылись, словно пытались увидеть след звуков, понять, действительно ли императрица произнесла эти слова.

- Миз... – пальцы Мерль вцепились в руку подруги так крепко, будто та была горным уступом, удерживающим её от падения в бездонную пропасть.

- Гварнаэль просил передать. Гварнаэль это Князь, – добавила Мизори после небольшой паузы. – Давно хотела сказать, но как-то не представлялась возможность... Эй, ты чего побелела?! Не вздумай мне тут в обморок падать! О боги, какие вы, эльфийки, чувствительные.

Чувствительная эльфийка действительно с трудом сохраняла трезвость мысли. Не каждый день подруги делают такие заявления. Да ещё с подобными примечаниями.

- Короче, когда его сознание растворялось во мне, мы перекинулись парой слов. Хороший был мужик, хоть и не чистых кровей, вот в тебя и втрескался. Решил, что полудракон и недоэльф могут стать хорошей парой. Бедняга. Пожил бы с тобой с моё, понял бы, что не всё так просто. Благо от перспективных страданий я его избавила. Ещё просил передать, чтобы ты не отчаивалась. Жизнь штука длинная, в твоём случае потенциально бесконечная, рано или поздно любовь обязательно придёт и в историю твоего существования.

- Если она придёт в мою историю, то это будет уже совсем другая история, – улыбнулась министр. – А пока хватит с нас приключений.

Императрица кивнула. Мелодия снова менялась, и снова неспешные шажки перерастали в изящные па и резкие рывки. За окном шёл снег, сквозь тяжёлые шторы сочился слабый свет зимнего солнца. Всего лишь ещё один год прошёл, единственный год в бесконечной истории Параракса.

====== Послесловие ======

Несмотря на громкие заявления, война с Алааром продлилась ещё целых два с половиной года. Адэт и Энтон сопротивлялись отчаянно. Соратники Князя были искушены как в ремесле военном, так и в обмане, им даже удалось одержать несколько побед. Однако княжество так и не сумело оправится от ран, нанесённых на плато Стикса и при Ларгосе, постепенно всё больше аристократов переходило на сторону императрицы Торвальд и королевы Жозефины, первым в этом списке стал род де Садеров.

Тем не менее, война была очень тяжёлой, и на заснеженных равнинах Крайних островов, в горах и долинах Алаара прервался путь многих славных воинов. В том числе командующих Оливии и Глэдис.

Третий консул пала при взятии Талдома, одержав победу, но не увидев её плодов. Согласно завещанию она была похоронена не в семейном склепе, а на границе между Элией и Клавендхольмом, в тени старого дерева. К удивлению провожающих девушку в последний путь, на этом месте уже была одна могила...