Славка - дочь Рода, или где наша не попадала

Он был прав. Кроме того, что надето на мне, у меня ничего нет. Только несколько монет завалялось в кармане кардигана. Юбка-брюки, туника, кардиган и плащ в которых ехала всю дорогу - запылились и помялись. Я посмотрела на него больными глазами и кивнула. Он прав, помыться надо. Меня пропустили внутрь. Смотрели настороженно, пытаясь понять, что я делаю здесь вместе со Смираном. Но наткнувшись на взгляд тавроса промолчали.

Постоялый двор был не для состоятельных. Поэтому и удобства соответствующие. Но меня это не волновало. И не в таких условиях приходилось бывать. Быстро помылась, причесалась, почистила одежду бытовыми рунами и спустилась вниз.

- Ты куда? - удивился Симон.

- В ратушу, - ответила безжизненным голосом. Я все делала на автомате, машинально.

- Тебя не пустят. Утром пойдем вместе...

Он не успел договорить. Я обошла его и двинулась в сторону улицы.

- Харвик! - крикнул таврос. И меня схватили в охапку. Меня тащили через зал и по лестнице, а я вырывалась. Я вертелась ужом в руках этого Харвика, ноги держал еще кто-то, кричала и угрожала, пока меня не вернули обратно в комнату. Здесь силы окончательно меня покинули и я затихла на постели. Они были правы. Я не дошла бы до ратуши. И что я могла сделать в таком состоянии. Но и ждать утра было для меня пыткой. Во сне я металась и стонала, засыпала и снова просыпалась от собственного крика. Наконец, наступило утро.

Не скажу, что я пришла в норму. Но голова прояснилась. Было стыдно за вчерашнее. Нянчились со мной как с маленькой капризной девочкой. На улице уже ждал отряд.

В ратуше к миэру пришлось пробиваться чуть ли не с боем. Он отказывался пустить меня к Канлоку. Все его доводы не доходили до моего сознания. Я не знала надолго ли меня хватит. Главное - ни сорваться, ни закатить скандал.

- У меня больше ничего нет. Это единственно дорогая вещь, - сняла с себя пояс-оберег. Все говорили - он стоит бешеных денег. Вот пусть и будет пропуском. - Да вы и сами это знаете. Проведите меня к яр Скиноку и позвольте остаться с ним. Я буду там пока он не умрет... или не обратится. В этом случае, можете уничтожить меня вместе с ним.

Миэр долго и пристально смотрел на меня, потом вздохнул:

- Идем.

То, что я увидела… было как ушат холодной воды. Его держали за решеткой. Хорошо хоть сена бросили. Потому что кроме плошки с водой больше там ничего не было. Я в ярости обернулась к миэру.

- Теперь понятно почему вы не пускали к нему его подчиненных и меня. Вы держите его как скотину. И это человека, который верой и правдой служит стране. Человека, который пострадал защищая страну. Откройте двери и пустите меня к нему. Если вы этого не сделаете, я выхожу во двор и посылаю к Властителю донесение о том что здесь увидела.

Миэр позвал стражника и велел открыть дверь, впустить меня. Мне показалось — с сочувствием.

Кан выглядел еще хуже, чем казалось со стороны. Его бока вздымались, дыхание было прерывистым, на боках и лице испарина. Кожа посерела и покрылась неестественными пятнами, а ногти покрывались чернотой. Волосы были спутаны и грязны. Почти неделя в этом хлеву! Я села рядом с ним и заплакала. Гнев, ярость, исступление, все померкло перед тем что я видела. Он, такой сильный, добрый и красивый, был сейчас слабее котенка.

- Как ты мог, Канлок! Как ты посмел оставить меня одну. Что я буду делать в этом мире без единственного друга. Не смей, слышишь! Ты, коняка бесхвостая, не смей умирать! Я тебе этого не прощу. Я натравлю на тебя Бора. Он знаком со всеми духами, они отловят тебя, чтобы задать трепку. Я дойду до Богов и потребую отправить тебя в ваш ад. Я сама отправлю тебя туда, если ты посмеешь умереть.

- Я не бесхвостый, - чуть слышно прошептал Кан, - это ты, Славка? Почему ты здесь?

Боги! Спасибо вам! Если он еще имеет силы отвечать и понимает о чем говорят, может не все потеряно. Я гладила его по волосам, прижималась лбом к его лбу, шептала ему прямо в губы разные глупости. Веки его глаз подрагивали, я видела тонкий красный ободок вокруг радужки. Прерывистый. Но он уже был.

- Ты мой попечитель, ты не смеешь бросать меня. Кто будет обо мне заботиться и опекать. Кто будет ругать меня за беспечность. Кроме меня у тебя есть брат и отец, и твои люди, и твои слуги. Ты за всех в ответе. А ты позволил какому-то велиару укусить себя. И теперь собираешься умирать. Я тебя прокляну самым страшным проклятием, если ты это сделаешь...

Последние слова я говорила уже по инерции.