Славная девочка

Она улыбнулась своему отражению и взяла в руки пиджак. Заметив этикетку, она вздрогнула – он откровенно не поскупился на расходы ради этой безнадежной затеи. Костюм был сшит у одного из лучших модельеров.

– Так в кого же, в кого мы собираемся переодеться?

– Я очень рад, что ты спросила. По-моему, с усами и сигарами мы будем…

Холли пинком распахнула дверь:

– С усами и сигарами?

В ванную вступил Эвен со свежеприклеенными усами, круглыми черепаховыми очками и гладко зачесанными назад волосами. Холли взвизгнула:

– Да не может быть, клянусь, на какую-то секунду мне показалось, что тут кто-то посторонний.

Эвен радостно потер руки:

– Великолепно, совершенно правильная реакция, так и нужно. Я почему-то подумал, что бороды будут излишними, они будут мешать, поскольку у тебя никогда не было бороды.

– Ну спасибо, правда, усов у меня тоже никогда не было.

– Сейчас будут.

Он усадил ее на биде, сам уселся на унитаз лицом к ней.

– Сейчас мы решим эту гормональную проблему, – сказал он и достал из кармана коробочку, открыл ее и поставил на раковину. – Вуаля!

Холли не могла сдержать улыбку, глядя на то, как Эвен закатывает рукава. Он открыл тюбик с клеем, изучил ее верхнюю губу как опытный хирург, готовящийся к операции. Даже если они и не пойдут сегодня на набережную, даже если она так и застрянет за забором еще на одну ночь, его мальчишеское очарование и энергия обещают, что хотя бы мысленно сегодня она вырвется за пределы этого двора. Может быть, именно это он и планировал, ведь не может же он в самом деле рассчитывать, что она покинет свое безопасное убежище. Стройная цепочка ее мыслей была порвана острейшим ощущением от того, что бедра Эвена сдавили ее колени. Он склонился совсем близко и стал рассматривать ее лицо, отчего перед мысленным взором Холли пронеслась целая череда спутанных образов. Двое детей, играющих в маскарад, ноги Эвена, сжимающие ее, холодный ободок биде под ее пальцами, Эвен, подстригающий маникюрными ножницами ее будущие усы, его собственные усы и сосредоточено приоткрытый рот под ними… Холли таяла. Тяжело сглотнув, она принялась изучать рисунок на занавеске душа. После немыслимо долгой паузы она спросила:

– Так кем, ты сказал, мы будем?

– Меня зовут Реджиналд Кьюс Коксвейн, торговец носками фирмы «Ахиллес» из Кенибакпорта.

Холли чуть не захлебнулась от смеха из-за преувеличенного новоанглийского акцента, который изобразил Эвен. Он поднял очки на лоб и спросил:

– Готова?

Холли плотно сжала губы и быстро кивнула.

– Нагнись, чтобы я мог их тебе приклеить.

Эвен промокнул ее верхнюю губу сухим полотенцем, медленно положил его ей на ноги, после чего поднял тюбик с клеем.

– Не шевелись, я никогда еще не приклеивал усы никому другому.

Когда холодный клей коснулся верхней губы Холли, глаза ее невольно расширились:

– Как? – спросила она сквозь сжатые зубы. – Ты никогда раньше этого не делал, правда?

Он завинтил тюбик и, не сводя с нее глаз, кинул его в раковину через плечо.

– Не шевели ни единым мускулом.

Губы ее дрогнули, поскольку она пыталась сдержать смех.

– Еще раз шевельнешь губами – поцелую!

– Я стараюсь, честное слово стараюсь, – сказала она и наконец не удержалась и разразилась хохотом. Что бы сегодня ночью ни случилось, она знала, что этот смех запомнится ей больше всего. Щекочущее, яростное веселье, которое он подарил ей, само по себе играло с драгоценным сокровищем, она глубоко вздохнула, затаила дыхание, потом медленно выдохнула.

– Все, порядок!

Но это было не так…

– Ты такой смешной с этими усами, очками и с этой прической, и когда ты, ты… – начала она и упала ему на грудь, снова разразилась приступом смеха. Когда она соскользнула на пол, он тоже принялся смеяться. Как долго он этого хотел, увидеть ее радость, увидеть, как она скинула с себя тяжелое бремя хотя бы на один вечер. Он смотрел, как она сидит на полу, положив голову на край биде и держится за бока от хохота. Разве это не здорово будет, если она выйдет вместе с ним в мир, разделит его радости или даже если они вдвоем просто посмеются друг с другом, разделив маленькую тайну. Черт возьми, ведь он хотел, чтобы она была рядом с ним, даже когда она плакала, потому что он любит, всем сердцем любит ее. Прошло несколько минут и Холли наконец утерла глаза:

– Извини, это из-за твоих усов, стоит тебе приблизиться ко мне, ты начинаешь ими подергивать.

Эвен пригладил волосы, потом ущипнул себя за нос.

Нет, рано еще говорить ей, что он ее любит, рано.

– Да плохо я все продумал, – сказал он, – пиджаки плохо сочетаются.

Он помог ей усесться обратно на биде.

– А теперь все, серьезно, пока клей не высох.

– Есть, сэр!

Взяв ее двумя пальцами за подбородок, он приподнял ее лицо, и взгляды их встретились. Потом его взгляд опустился ниже, и, тщательно примерившись, он мягко приклеил усы на место.

– Ну и как я выгляжу?

Речь ее была невнятна, поскольку она пыталась не шевелить мышцами лица, это было невероятно трудно, ибо лицо Эвена было всего в нескольких дюймах от ее лица, и пальцы его мягко держали ее за щеки.