Славная девочка

– Ну же, давай, иди смотри, все уже видели, – выпалила она. Он знал, что ему следовало бы смотреть на Хилари, но ничего не мог с собой поделать, он стоял и смотрел на плакат. Из медового рассвета возникала обнаженная красавица со светло-рыжими волосами, разметавшимися по плечам. Бросалась в глаза ненарочитость композиции. Он сразу отметил изысканно неправильный овал ее рта и зеленые искорки в глазах, через плечо глядящих на него. Все, начиная с пойманного в движении правого бедра и кончая изящнейшим изгибом пальцев на бархатистом лепестке, говорило за то, что модель определенно застали врасплох, и это ее чертовски взбесило.

– Хилари, так это… это вы?

Холли подобрала очки с пола, стремглав пролетела мимо него и выскочила из комнаты. Уже выбегая на площадку, она выкрикнула:

– Вы что думали, я такая дура? Да как вы посмели, втерлись обманом ко мне в доверие, а сами, оказывается, просто хотели наложить лапы на «славную девочку»! – ухватившись за перила, она обернулась и выкрикнула еще громче:

– Значит, на пляже вы весь день на меня пялились и планировали все это, ну же, сознайтесь!

Ответа не последовало. Холли даже разобрало любопытство, чего это он не выскакивает из спальни, не рассыпается перед ней в извинениях и в очередной лжи, что он вообще там делает.

– Эвен Джеймсон, ну будьте же хоть немножко мужчиной, хотя бы ответьте мне?

Он ответил: это был самый долгий, самый пронзительный стон, прорезавший тишину, какой ей когда-либо доводилось слышать. Собрав в кулак всю свою гордость, она задрала подбородок и прошествовала вниз по ступеням. Да как она только подумать могла, что в этом Джеймсоне может быть что-то особенное, а еще говорил «кисмет», что значит «судьба» по-восточному. В какую романтичную дуру он ее превратил, заставил раскрыть все карты. Она схватила с полки свои вещи и вышла сквозь стеклянные откатывающиеся двери. Никогда еще не манил ее настолько крохотный коттедж, расположенный на противоположной стороне кирпичного дворика.

– Подождите минутку, я вспомнил, это вы были в Спортиллюстрейтед в зеленом замшевом бикини на пляже в Мекенах, – Эвен появился из спальни, – правильно?

В ответ раздался стук захлопнувшейся двери. Он перешел на другую сторону площадки и стал смотреть на нее через заднее окно. Прямые плечи, решительная походка, это был бы образцовый уход, вот только она почему-то споткнулась о шланг для поливки, протянутый во дворе. Он распахнул окно:

– Эй, нам надо поговорить!

Не говоря ни слова, она дошла до застекленного крыльца своего коттеджа и рывком распахнула дверь. Раздался отчетливый стук, а следом еще один – это она захлопнула за собой дверь коттеджа. Эвен обеими руками облокотился на подоконник и улыбнулся.

– Обед через час, Хилари, – тихо сказал он.

Она не услышала, а он этого и не хотел, по крайней мере, пока. Окинув взглядом свой приморский двор, он с радостью отдался нахлынувшим… воспоминаниям о былом. Нет, никогда не продаст он это владение, что бы ему ни советовали его помощники, ведь однажды, когда у него уже будут дети… Не давая окончательно оборваться этой мысли, он вернулся на порог спальни и снова уставился на плакат. Фото, хотя и выглядело случайным, но определенно принадлежало профессиональному фотографу. Искусное освещение, утренняя заря в перспективе, совершенство самой Хилари, безупречность ее кожи только доказывали это.

Как она себя назвала? – «славная девочка» – славная-то славная, да вот никак не девочка, само олицетворение женственности. То чего не видно, легко можно представить.

Эвен прочистил горло, выключил свет и закрыл дверь спальни. Фотоискусство шагнуло далеко вперед с тех пор, как он учился в колледже. Пора принять душ, холодный душ, с прискорбием признался он себе, переходя в главную спальню. Ни у кого больше нет такой кожи. Он совершил дежурный звонок в Эр-Сервис-Интернешнл, где его проинформировали, что дела идут хорошо, акции на бирже не упали со вчерашнего дня, никто из отборных клиентов Эй-Эс-Ай ему не звонил. С одним из них вскоре должны были начаться переговоры о продлении контракта, и Эвену очень хотелось, чтобы все было как по маслу. Он напомнил об этом.

– Но у вас ведь отпуск, мистер Джеймсон, вы бы лучше отдохнули как следует, – посоветовала ему Талли, его секретарь.

Эвен глянул из окон задней спальни на коттедж.

– Я так и собираюсь, Талли, однако позвоните мне, если… – договаривать фразу до конца не пришлось, Талли повесила трубку. Он снял рубаху, плавки, полез в бельевой шкаф, вытащил оттуда полотенце и мыло. Он принялся бы срывать с мыла упаковку, а там снова была она – «славная девочка» – только в этот раз раструб лепестков был густо-розовый и по сравнению с плакатом гораздо лучше оттенял очертания ее головы и плеч. Под картинкой на обертке было приписано незамысловатое изречение: «Мыло «Славное утро». Славно день начнешь, славно и закончишь».