Славное имя

В следующий приезд Керенский захотел встретиться с государыней, но она в это время была занята своим туалетом, и пока он ожидал приема, доктор Евгений Сергеевич Боткин, пользуясь удобным моментом, спросил Керенского:

– Дети Романовых очень больны. Разрешите им выехать для лечения за границу или в Крым. Теплый климат поможет быстро восстановить их здоровье.

Керенский отделался от него неопределенным ответом:

– Мне трудно прямо сейчас дать вам ответ. Я попробую решить ваш вопрос на ближайшем правительственном заседании.

Когда лакей пригласил Керенского пройти к Романовой, то он, резко подскочив как на пружинах, проследовал за ним. Войдя в комнату, министр юстиции увидел, что государыня, потрудившись над туалетом, выглядела очень изящно.

Керенский рассыпался в комплиментах:

– Хорошо выглядите, Александра Федоровна. Любо дорого на вас смотреть!

Романова, чуть-чуть вспыхнув, мягким жестом указала на кресло.

– Спасибо, Александр Федорович, присаживайтесь.

Керенский вальяжно развалился в кресле. Его лицо приняло строгое выражение.

– У меня к вам имеется несколько вопросов, Александра Федоровна. Скажите, какую роль вы играли в политической жизни страны и в назначении людей на министерские должности.

В глазах Аликс потемнело, но она не вспылила и смогла удержать себя от резких слов.

– Я поняла, что вы имели в виду, задав мне этот вопрос, но я могу вам сказать, что это все досужие домыслы. Я разочарую вас, сказав, что между мной и мужем отношения всегда были открытыми. Мы никогда и ничего не скрывали друг от друга, поэтому, когда мой муж отсутствовал в столице, я иногда вынуждена была выполнять его мелкие поручения, но не более того, Александр Федорович.

Государыня ответила с таким спокойствием и твердостью, что Керенский удивился. Он, беззвучно покивав головой, взглянул в лицо государыни, пытаясь понять, что таилось в необычном блеске ее глаз.

В это время с прогулки величавой походкой вернулся Романов. В тот день он выглядел подтянутым, радушным, и с обаятельной улыбкой. Впрочем, государь выглядел так всегда, и он не хотел меняться в связи с новыми обстоятельствами в его жизни. Романов взглянул на Керенского добродушно прищуренными глазами, протянул ему руку, и они приветливо поздоровались.

– Николай Александрович, вы знаете, что по вашему делу ведется следствие, – вежливо обратился Керенский к Романову. – Поэтому я должен у вас изъять все документы, которые могут понадобиться для следственной комиссии.

– Вы можете взять себе все что хотите, – простодушно махнул рукой Романов.

– Я уже поручил Кобылинскому, чтобы он забрал у вас нужные бумаги.

После ухода Керенского, Коровинский с Кобылинским пришли в рабочий кабинет Романова. Ники подвел их к огромному ящику с документами и стал помогать разбирать аккуратно сложенные бумаги. В какой-то момент он взял сверху конверт и сказал, что это письмо частного характера. Романов хотел бросить его обратно в ящик, но Коровинский вдруг цепко ухватился за конверт рукой. И получилось так, что каждый потянул его к себе. Романов, рассердившись, выпустил бумагу из рук.

– В таком случае, я иду гулять в сад, – раздраженно бросил государь.

Вскоре наступили теплые дни, и теплое весеннее солнце испепелило на полях потемневший снег. Земля проснулась, зацвела верба, фиалки, лютики. В природе всполошившиеся птицы начали вить гнезда.

Всего Керенский побывал в Александровском дворце около десятка раз. Александр Федорович сделал все, чтобы у царской семьи не осталось ни одного шанса выжить, перекрыв им все пути к спасению. Все его помыслы вращались только вокруг того, чтобы как можно скорее избавиться от царской семьи. Все остальное для него было, между прочим. Он держал заключенных Александровского дворца в полном неведении их возможного освобождения или отъезда куда-нибудь. Но узники прекрасно поняли, что Керенский зачастил во дворец в связи с их дальнейшей судьбой.

– Он славный человек с ним можно разговаривать, – однажды ошиблась Романова.

Находясь в заточении, Ники все время ждал в гости бывших членов свиты или друзей, но день проходил за днем, и никто не приезжал. У царской семьи потянулись бесконечные дни в золотой тюрьме. Арестованные без предъявления каких-либо обвинений они страдали как вольные птицы в клетке. Их жизнь стала горькой как полынь, а расположение духа стало далеко не веселое. Но, чувствуя себя скверно, Романовы никого не осуждали за то, что с ними случилось. Они находили причину всех бед в своей судьбе. Однако они смотрели на мир все же с большой надеждой. Романовы верили и надеялись, что все плохое пройдет и впереди у них настанет хоть какое-нибудь светлое будущее. Что ж иногда бывает, что надежды и мечты сбываются вопреки всему. Но немалое значение все же имеет и судьба.