Славные (ЛП)

Белый Паук и капеллан переглядываются. Зеленые глазные линзы Курты Седда пылают в ледяной дымке. Уркус практически слышит улыбки, которыми обмениваются Несущий Слово с сержантом.

— Империум — это империя внутри империи, — говорит ему Курта Седд.

Уркус взводит оружие. Он оборачивается к капеллану.

— Ну, этого я не знаю, — произносит он. — Я не сражаюсь за внутренние империи. Я сражаюсь за Империум Человечества вместе с моим отцом ради его отца. Владения нашего Владыки Императора среди звезд. Единственная важная империя. Поскольку единственная империя, которая имеет значение... эта.

Курта Седд выдерживает взгляд Ультрамарина. Он вынимает свой плазменный пистолет и отцепляет от пояса жезл, символизирующий его должность. Вокруг снова поднимается белая буря. Пользуясь крозиусом, капеллан указывает путь.

— Хорошо сказано, — произносит Курта Седд. — Идем?

Какое-то время Уркус думает, что он мертв. Образы, вспыхивающие в сознании, гаснут. Голоса затихают. Биение сердец становится безразличным и непрекращающимся фоновым эхом. А затем, словно он пробуждается ото сна, потоп спадает. Гиперохладитель стекает с его распростертого тела, покинув резервуар и став добычей глубин. Над собой Уркус видит двух Несущих Слово, их отказавшие доспехи и предательская плоть внутри застыли. Сержант слышит движение — шаги бронированных ног, плещущиеся на мелководье.

Больно даже думать. Все онемело, словно тела больше нет. Доспех катафрактия — ледяной саркофаг, подача данных молчит, а его дух практически изгнан.

Уркус слышит, как галька хрустит под сапогами, когда приближающиеся фигуры идут к его обледенелому телу, поворачиваясь и вертясь. Он моргает, смахивая иней, который испещряет щеки. Сержант едва в состоянии шевелить глазами, не говоря уж о голове или быстро замерзшем шлеме. Легионеры могут быть друзьями. Могут быть изменниками из XVII Легиона.

Уркус слышит грохот болтера. Разрывающий уши гром пробивается сквозь стылую боль в мыслях. Несущий Слово над ним раскалывается, пробитый снарядом. Вокруг сержанта терминаторов сыплется дождь из кусков замерзшей брони и мяса. Еще один удар расправляется со вторым, отправляя того на пол водопадом хрустальных осколков.

В поле зрения вплывает золоченый синий шлем. Это Стелок Эфон. Он переступает через замороженное тело друга, от комбинированного оружия, вогнавшего болты в двух Несущих Слово, расходится дым.

— Орестриан? — произносит Эфон. В голосе капитана что-то вроде ужаса.

Уркус не в состоянии двигаться. Он дает своей груди опасть, позволив мучительному выдоху покинуть легкие. Над решеткой лицевого щитка плывет туман. Эфон кивает как Уркусу, так и самому себе.

— Принесите кабели, — командует капитан. — Мы запитаем его ранец от моего. Держись, сержант.

Дыхание Уркуса рассеивается, и тому удается передать с ним одно-два слова. Эфон опускается на колени, прикладывая боковую сторону шлема к решетке вокса сержанта.

— Единственная империя, — говорит ему Уркус. Каждый слог — полузабытая мука, — ...вот эта.

Капитан снова распрямляется, его громоздкий доспех нависает над Уркусом, словно небольшая гора. Он смотрит на сержанта сверху вниз, погрузившись в раздумья.

— Одна империя, — повторяет Эфон. — Один Империум.

Он кивает, а затем смотрит на воронку в броне, которая все еще искрит на боку. Решение принято. Явно болезненное. Эфон переключает канал вокса.

— Брат Нереон, говорит капитан. Состояние.

— Охладитель уходит, капитан, — докладывает Нереон. — Командный узел наш. Враги либо мертвы, либо бежали.

— Превосходно, — произносит Эфон. — Ваш сержант у нас.

— Благодарение примарху, — слышит Уркус слова Нереона.

— Удерживайте командный узел, — приказывает Эфон. — Победа здесь дорого нам обошлась. Я хочу, чтобы вы ввели в строй вокс-станцию башни.

— Да, капитан.

— Связь широкого диапазона со всеми Ультрамаринами под моим командованием.

— Готово. Подтвердите передаваемое сообщение.

— Передать следующее, — произносит Эфон. — Приказ Жиллимана временно отменяется. Мне нужен Курта Седд.

— Капитан?