Славные (ЛП)

— Не могу, — отвечает брат Медон. — Передача прервана либо у источника, либо где-то между аркологией Магнези и этим местом.

— Диверсия? — спрашивает Эфон.

— Несущие Слово могли повредить аппаратуру где угодно между нами, — соглашается Медон. — Это было бы несложно.

— Но разорванный кабель почти невозможно обнаружить и восстановить, — произносит сержант Уркус. — Враг хочет нас изолировать.

— Благодарю вас, сержант, — рассеянно говорит Эфон. — Это был Никодем?

— Один из его людей, — отвечает Уркус. — Гилас Пелион.

— Я передал наше местоположение, — произносит брат Медон, — однако не знаю, получили ли они его.

— Надеюсь, им оно не понадобится, — говорит капитан, настраивая верньеры и переключатели на соседнем руническом блоке. — Мы знаем, где они.

На экране вспыхивают упрощенные схемы.

— Магнези, Магнези, — бормочет про себя Эфон. — Вот.

Он постукивает керамитовым кончиком пальца по дисплею.

— Это рядом, — с явным одобрением произносит Медон.

— Нет, — поправляет его Уркус. В отличие от Эфона и сержанта, Имбрий Медон родом не с Калта. — Оно относится к отдельной подземной системе.

— Он прав, — невесело подтверждает Эфон.

— Но мне казалось, что системы сообщаются? — говорит Медон.

— Сообщаются, — признает капитан, — но мы не найдем пути на схеме магистральных маршрутов вроде этой.

— Придется идти вглубь, — предлагает Уркус. — По нижним хранилищам, уровням и природным образованиям.

Эфон соглашается.

— Вниз в темноту, где нас ждут Несущие Слово, — мрачно добавляет он.

— Я пойду, — обращается к нему Уркус. — Мое отделение пробьет дорогу и встретится с тетрархом и этим Пелионом в аркологии Магнези.

— Нет, — отвечает капитан. Пока двое терминаторов обсуждают этот вопрос, Медон отворачивается, чтобы принять сообщения от находящихся под командованием Эфона контингентов Ультрамаринов.

— Что там? — требовательно спрашивает капитан.

— Сержант Тинон мертв, капитан, — говорит ему Медон.

— Предатели? — интересуется Уркус.

— Малдрек Фал снова выбрался, — произносит Медон. — Отделение Тинона отступает из Хранилища Вексиллиум.

— Пусть удерживают вход в хранилище, — командует Эфон. — Если придется, я спущусь туда сам.

— Возможно, придется, — признается Медон. — У меня нет доступных подразделений.

— Улант Ремуло? — Эфон наделил отделение Ремуло плавающими задачами, возложив на них ответственность за затыкание дыр, возникающих в обороне аркологии.

— Подтвердили визуальный контакт с Шаном Вареком в Подземном лабиринте Дидельфии, — сообщает капитану Медон. — Вы разрешили его отделению атаковать вражеские силы, если представится возможность.

— Кто руководит отделением Тинона? — спрашивает Эфон. Его оптические устройства мечутся по примитивной схеме на руническом экране. Ультрамарины растянулись, оказавшись между требованием защищать комплекс от вражеской атаки и необходимостью расширять территорию, чтобы лишить противника плацдарма.

— Девкалий Халкодон.

— Скажи Халкодону удерживать это хранилище, — говорит Эфон. — Это приказ капитана. Верни Дромедона Пакса и его отделение из внешних комплексов.

— Отделение Пакса не выходило на связь почти двенадцать часов, — сообщает Медон.

— Проклятье, — произносит Эфон. — Продолжай пытаться их вызвать, и если получится, вели отходить назад для поддержки отделения Тинона в Хранилище Вексиллиум.

— Да, брат-капитан.

— По Малдреку Фалу и Шану Вареку отчитались, — продолжает Эфон. — Что с Куртой Седдом?

— По этой цели подтверждений нет, капитан, — признается брат Медон.

— Он здесь...

— Никаких контактов с Несущими Слово, отступающими на нижние уровни, — сообщает Медон Эфону. — В западных коридорах открывали огонь по каким-то одиночкам, но я не думаю, что они входят в этот контингент.

— При всем уважении, капитан, — произносит Уркус. Доспех катафрактия на нем гремит, словно металлолом. — Нам нужно войти в контакт с тетрархом Никодемом и его людьми. Имея больше легионеров, мы могли бы искоренить вражескую угрозу и реально укрепить нашу позицию.

— Согласен, — отвечает ему Эфон.

— Значит, мне разрешено вернуться к моим обязанностям?

— Погляди на себя, — говорит Эфон. Сержант выглядит тенью того легионера, каковым когда-то был. Броня — выбеленная в сражении скрипучая развалина, еле повинующаяся гидравлике и сервоприводам. Три клинка молниевых когтей сломались от холода, укоротившись вдвое, а разбитые остатки шлема сержанта состоят немногим более чем из уродливой решетки лицевого щитка, прикрывающей рот.

— Мой доспех еще может послужить, — настаивает Уркус, — а мое оружие готово.

Эфон стоит и размышляет.

— Идем со мной, — говорит он, покидая командный узел. Сержант Уркус в своей громыхающей броне следует за ним.

— Я направляю тебя во внешние комплексы, — произносит Эфон, когда они выходят из башни и направляются к боковой камере снаружи.

— Мои раны поверхностны, капитан, — говорит Уркус.