Славные парни по-русски. Нерассказанная история. Книга 1

Вялый предлагал Лебедеву выкупить у него этот ангар, но тот заупрямился и не хотел уступать. В конце концов, дело дошло до «стрелки».

Со стороны Лебедева приехали «измайловские» во главе с Коставой. Со мной были «лианозовские», «одинцовские» и состоявшая при рынке бригада Васи Скворцова (Полковника).

Объяснив Коставе ситуацию, я предложил им назначить цену за этот ангар, но Лебедев оставался непреклонен и отказался продавать его. Тогда я сказал ему: «В таком случае мы тебя убьём».

На этом и расстались, а Лебедев в этот же день уехал из страны.

Ангар так и остался стоять посреди нашей земли, и пришлось расширять рынок с учетом этого факта.

Что касается Лебедева, то воплощать угрозу в реальность я, в общем-то, не собирался – так, нагнал жути чуток – не хотел создавать проблем Вялкову и рынку с правоохранительными органами.

Второй случай, связанный с «Автомиром», произошёл из-за какого-то чудака (на букву «м»), проигравшего на рынке в лохотрон всю имевшуюся при себе наличность и автомобиль «Жигули» 5-й модели.

Когда до него, наконец-то, дошло, что его развели как лоха (впрочем, он и есть лох, потому лотерея и называется «лохотрон»), стал требовать вернуть ему проигрыш, грозя прохиндеям своими связями в силовых структурах и администрации. Понятно, что никакого действия его угрозы не возымели.

Тогда он в поисках справедливости и управы на мошенников обратился в местное отделение милиции, получавшее мзду от лохотронщиков, и те, естественно, отфутболили его.

Спустя несколько дней я встретился с Зайцем (Владимиром Зайчиковым), одним из старших «измайловских». Он сказал, что тот терпила их человек и попросил вернуть ему машину. Я ответил, что от машины пришлось срочно избавиться, потому как «их человек» поднял на уши всю милицию, и теперь вернуть её при всём моём к нему (Зайцу) уважении я не могу.

Похоже, что эта история задела самолюбие Антона Малевского, и он каждый раз при встрече припоминал мне её:

– Ну как на машине катаетесь?

– Замечательно! – вторю ему, – отличная машинка!

Но всё это были мелочи, рабочие моменты. Случались, правда, ситуации и посерьёзней, например, из-за «Долле», когда Дракон, заехавший туда отдохнуть, разбил об голову прибуревшего официанта хрустальную пепельницу.

Официанта отправили в больницу, а по поводу случившегося Аксён назначил встречу.

Честно говоря, тема разговора была неясна. Мы так же, как и «измайловские», имели долю в «Долле», а официант огрёб по заслугам – в общем, обсуждать-то нечего. По мне, так надо было за некорректное поведение персонала получить с Йоника неустойку и закрыть тему. Но, видимо, у Аксёна были свои причины раскачать ситуацию, или, как человек весьма авторитетный, он не мог не отреагировать на жалобы Глоцера, ну и…

«Измайловские» подкатили на встречу на нескольких машинах. Мы подтянули «ореховских» и «медведковских».

Аксён, Дима Сидор, Культик и Дракон зашли в «Долле», остальные рассредоточились рядом. Из машин, чтобы не привлекать лишнего внимания, никто не выходил.

В целом обстановка была спокойной, но тем не менее напряжение чувствовалось, всё-таки все с оружием, мало ли чего.

Тут ко мне подошёл Павлуха. Поздоровались. Улыбается, похоже, искренне. Поболтали о том о сём, пошутили по поводу официанта и разбитой пепельницы. Обстановка заметно разрядилась. Скоро из клуба вышли Культик, Аксён, Сидор и Дракон. Ведут себя вполне дружелюбно. Мы с Павлухой подошли к ним. Немного поговорив, расстались, пожав друг другу руки.

Спутся некоторое время произошла ещё одна «стрелка» с «измайловскими». Пожалуй, это был самый острый момент в наших взаимоотношениях с ними.

В этот раз вопрос касался «Русского золота». Сейчас уже не помню деталей, но, по-моему, «измайловские» претендовали на один из рынков, принадлежавших нашей компании.

Вполне возможно, что у «измайловских» имелись основания для претензий, но нас это вообще не волновало. Мы заняли твёрдую позицию и не собирались уступать, даже если наш коммерсант оказался бы неправ. Это наше и точка!

«Стрелка» состоялась в небольшом ресторанчике в районе Трёхпрудного переулка. В отдельном кабинете нас набилось чуть ли не два десятка человек. Кто-то сидел за столом, кто-то стоял. Остальные – «медведковские», «ореховские», «одинцовские», «измайловские», «гольяновские» – заполнили улицу и дворик перед рестораном.

Переговоры зашли в тупик. Точнее, они вообще никуда не шли, потому что мы упёрлись намертво и не сдвинулись в своей позиции ни на йоту.

Но и Аксён, человек жёсткий и настырный, тем более убеждённый в своей правоте, не отступал.

И в этом маленьком кабинете, набитом вооружёнными людьми, вдруг повисла тишина. Оглушительная тишина. А напряжение было такое, что воздух, казалось, аж вибрировал.

Если бы в этот момент вдруг где-то громко хлопнула дверь или бухнул автомобильный выхлоп, то случилось бы как в фильме Тарантино «Бесславные ублюдки» в сцене перестрелки в кабачке, только жертв было бы больше.