Славный мальчишка

— Начинаешь музыкой заниматься, детка? Играй, играй, внучек, я не стану тебе мешать. Здесь буду, на кухне.

Они уже давно договорились об этом; славный мальчишка не мог при ней играть — стеснялся.

— А ты не будешь подслушивать?

— Нет. — Голос ее был нежным.

Румен закрылся изнутри на ключ. Через минуту из его комнаты понеслись звуки музыки.

Ровно в одиннадцать тридцать зазвенел телефон. Алло! Звонила с работы мама. Бабка Катина успокаивала ее: «Да. Да. Играет». Потом она тихо, тихо, на цыпочках подошла к двери комнаты внука. И с восторгом слушала игру на скрипке. Время от времени музыкант словно бы сбивался, смычок дважды, и трижды повторял самые трудные места музыкального упражнения. «Делает успехи, дитятко…» Временами на нее нападал страх: ну как Румен откроет дверь и увидит ее! И тогда сердце старой женщины давало перебои. Через десять-пятнадцать минут скрипка умолкала и из комнаты доносился голос внука:

— Бабушк!

Бабушка Катина притворно медлила с ответом: пусть думает, что она идет из самой кухни.

— Сыграть упражнение еще раз?

— Сыграй, дитятко, сыграй!

— Ладно! Сыграю. А ты не стоишь под дверью?

— Да бог с тобой, у меня своих дел по горло…

Ровно в одиннадцать тридцать на пустыре должна была состояться…

Глава третья БАЛКАНИАДА ПО СТРЕЛЬБЕ

шариками на приз газеты «Балканские новости». И точно в одиннадцать тридцать Румен прибыл на площадку.

— Ты засек время? — спросил Венци и на всякий случай посмотрел на свои часы.

— Да.

Газету издавал Гога. Она выходила два раза в месяц. Этот Гога будто родился в типографии, газетчиком. «Балканские новости» вовсе не были похожи на те газеты, которые вывешивают на стенках с наклеенными снимками, вырезками из журналов, с двумя-тремя колонками текста. Нет, его газета печаталась на четырех, размером в два тетрадных листа, полосах и стоила две стотинки. «За бумагу и краски» — утверждал редактор. Но истина была, конечно, в другом. Своей ценой газета совсем походила на настоящую. Ее можно было купить и за шарик, и за марку, и за любые другие вещи, которые имеют хоть какую-либо ценность. А если Гога видел, что у тебя нет и этого, отдавал ее задаром. Писал он газету печатными буквами. И мечтал о пишущей машинке. Переписывал в три приема по пяти экземпляров. Копирка была цветной. Так что можно было купить по желанию — синей, красной, черной и лиловой раскраски. Мальчишки выбирали цвет в соответствии с цветом маек своих футбольных команд. Отец Гоги и его дядя из Бургаса были постоянными подписчиками «Балканских новостей».

В газете было много разделов: «На вершинах науки», «Смех до слез» и, разумеется, «Спорт». В последнем разделе Гога поместил недавно интервью со своим двоюродным братом, которого звали тоже Гога и который играл в футбольной команде республиканского класса. Он поставил автограф на каждом номере рукописной газеты. «Большим» газетам подобного и во сне не снилось. В следующем номере неожиданно появилась рубрика «Музыкальная жизнь». В материале под этой рубрикой описывался музыкальный вечер районной организации Отечественного фронта. На вечере выступал и Венци. «Нашего знаменитого скрипача публика дважды вызывала «на бис», все прослезились, слушая его неповторимое искусство исполнения». Такими словами заканчивалась корреспонденция и… существование отдела. Он больше так и не появился. Внизу, на последней странице, всегда помещался кроссворд. Разгадавший его мог получить одну из наград: карандаш, резинку, шарик, коробку из-под дорогих сигарет. Однако в кроссворде обычно имелось чрезвычайно трудное слово, и читателям редко удавалось получить приз.

Если вы думаете, что один мальчишка не может делать интересную газету, то глубоко ошибаетесь. Гогина была самой интересной газетой на всей Балканской улице. В последнем номере появилось такое сообщение: «Внимание! Внимание! Сенсационная новость! Читайте в очередном номере «Необыкновенную жизнь»! Внимание! Сенсационная новость!» Кое-кто догадывался, что это за необыкновенная жизнь. Многие не раз видели Гогу с карандашом и блокнотом в руках возле старика с тележкой, продавца семечек. И потом, скажите пожалуйста, в какой другой газете вы смогли бы прочесть воспоминания Румена о своих первых научных опытах? В двух номерах подряд целая полоса отводилась специальному разделу: «Мемуары изобретателя».

Было это много лет (два года) назад. Славный мальчишка вычитал в поварской книге матери, что морковь ускоряет рост. Свою тайну он открыл одному лишь Венци. И предложил: если один из них будет ежедневно съедать моркови…

— Сколько? — спросил Венци.

— Десять килограммов!

И в то же время другой даже на язык ее не попробует…

— Хорошо! Я ее в рот не возьму, — без всякого умысла поторопился согласиться Венци.

Собственно, и Румен терпеть ее не мог. Но что не сделаешь во имя науки! Он съел две морковки. От третьей у него заныли челюсти. От четвертой — все вокруг показалось оранжевым («оранжевый» выдумал Гога. Изобретатель писал, что его стошнило). Потом Венци принес ему всю морковь, которую обнаружил у себя дома — целый килограмм.