Славься! Коронация "попаданца"

Тот день, после Рождественских праздников, Николая Алексеевича тоже ничем не отличался. Он, как обычно, вышел на легкую прогулку после завтрака по заснеженным тропинкам парка, совершенно уже привыкнув к этим вещам и не ожидая никаких неожиданностей. Поэтому поджидающий его на одной из лавочек Император оказался для Милютина сюрпризом. Поначалу ему даже показалось, что у него галлюцинации.

— Доброе утро, Николай Алексеевич. — Александр слегка кивнул, вставая и приглашая к совместной прогулке. — Как вы себя чувствуете?

— Ваше Императорское Величество. — Милютин вежливо склонился.

— Полно вам, Николай Алексеевич, — улыбнулся Император. — Слышал, что лечение пошло вам в пользу?

— Да, поразительно, но я стал себя значительно лучше чувствовать.

— Это очень хорошо.

— Значит, мое затворничество… — слегка замялся Николай Алексеевич и погрустнел.

— …продолжится до тех пор, пока врачи не скажут, что необходимость в нем отпала, — твердо сказал Александр. Несколько шагов они сделали молча, потом Император продолжил: — Николай Алексеевич, у меня для вас две новости, начну с личной. Мария Агеевна удалилась в монастырь, чтобы уделять своей душе много больше времени.

— Что?! — удивленно переспросил Милютин, напомнивший в этот момент всем своим удивлением знаменитого Льва Евгеньевича.[18]

— Она не смогла смириться с тем, что практически свела вас в гроб своим поведением, и решила искупить это молитвами и постом.

— Ваше Императорское Величество, зачем вы так с ней?

— Как — так? Вы, Николай Алексеевич, мне нужны. Вы нужны России, а эта, — Император выдержал легкую паузу, скривив недовольно губы, хотя по смыслу должно было прозвучать матерное слово, — вас в гроб своими выходками загоняла. Вы поймите, женщина дана Богом мужчине для того, чтобы подбадривать в тяжелые минуты, радоваться его успехам и вдохновлять на подвиги. Даже для самого убогого мужчины. А не для того, чтобы устраивать нервотрепку и вгонять в тоску претензиями. Она должна была стать вам верным адъютантом, а не вредителем, сводящим вас в могилу. Это великое счастье — найти хорошую жену… великое. И вам не повезло. Поэтому мне пришлось вас спасать от этой мегеры, которая по какому-то ужасному совпадению была удостоена почетного звания женщины.

— Ваше Императорское Величество, — Милютин усмехнулся, — хорошо вы говорите. Только где же их взять, хороших жен?

— Кто его знает? Я вот тоже несчастлив в этих делах, а потому не отказался бы от ответа на вопрос, что вы мне задали. Но терпеть коня в юбке невместно. Все должно быть на своих местах: летом — лето, зимой — зима, а женщина — женщиной.

— Ваше Императорское Величество, но нельзя же так… люди все разные. И к тому же у меня с Марией дети.

— Дети согласны с моим решением. Она ведь не только вас, но и их уже допекла. Монастырь — закономерный итог ее жизненного пути. Хотя злые языки говорили, будто Марию Агеевну могла ожидать куда более печальная участь.

— В самом деле? — слегка оторопел Милютин. — Но… — Он на мгновение задумался, видимо, понимая, что свои слова нужно очень тщательно взвешивать. — Но все это так неожиданно… — Установилось молчание. Только снег слегка поскрипывал под ногами. Милютин брел опустив голову и не заметил, что на ближайшем пересечении тропинок спутник последовал прямо, увлекая его прочь от привычного маршрута. Лишь спустя минуту он, обратившись к Александру, нарушил безмолвие: — Ваше Императорское Величество, вы говорили, что я вам нужен. Это было для того, чтобы меня ободрить или?..

— Или. — Внезапно Александр замолчал, глядя куда-то за спину собеседнику. Тот обернулся и увидел давешнюю незнакомку, приближающуюся по боковой аллее. Не доходя нескольких шагов, она остановилась и присела в приветствии, слегка склонив голову. — Здравствуйте, Наталья Александровна, как ваше здоровье? — кивнув, спросил Император.

— Здравствуйте, Ваше Императорское Величество, — прошелестел тихий голос, но красивое лицо оставалось отрешенно-печальным, — мне гораздо лучше, спасибо.

— Позвольте представить вам Николая Алексеевича Милютина, вашего собрата по этому заточению. — Александр обернулся к спутнику. — Николай Алексеевич, представляю вам Наталью Александровну Дубельт.[19]

— Здравствуйте, сударыня. Чрезвычайно рад нашей встрече.

— Здравствуйте, сударь, — Милютину показалось, что голос слегка потеплел, — я тоже рада…

В беседу снова вклинился Александр:

— Наталья Александровна, приношу вам самые глубокие и искренние соболезнования.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — ее голос опять сделался безжизненным, а лицо, как показалось Милютину, совершенно потухло, — я уже смирилась с безвозвратным…

Снова установилась гнетущая тишина, которую нарушили слова Александра: