След

Доктор Маркус не знает наверняка, как новый губернатор относится к доктору Скарпетте, но полагает, что скорее всего она восхищается ею. Соглашаясь занять должность главного судмедэксперта, он понятия не имел, с чем столкнется на новом месте. Все, кто работал с ним в Сент-Луисе, по большей части женщины, знали доктора Скарпетту и наперебой твердили, что ему невероятно повезло, что благодаря ей Виргиния получила лучшую в Соединенных Штатах систему судебно-медицинской экспертизы, что бывший губернатор осрамил себя на всю страну, когда уволил ее. Все говорили, что завидуют ему, все советовали воспользоваться шансом.

И все они хотели, чтобы он ушел. Он это знал. Они не могли понять, почему Виргиния заинтересовалась именно им. Объяснение могло быть только одно: властям нужен человек неконфликтный, аполитичный, послушный и незаметный. Доктор Маркус знал, что говорят коллеги у него за спиной, о чем шепчутся женщины в своих кабинетах и лабораториях. Они боялись, что назначение сорвется, что он никуда не уедет и останется с ними.

Назначение состоялось. Он переехал в Ричмонд, и вот не прошло еще и месяца, как уже испортил отношения с губернатором из-за проклятых мусорщиков. Но истинной виновницей была Скарпетта. Из-за нее на него пало проклятие. Все вокруг говорили о ней, восхваляли ее и жаловались на него, потому что он – не она. Едва приступив к работе, доктор Маркус уже возненавидел ее и все, чего она достигла. Ненависть и презрение выражались в мелочах, в пренебрежительном отношении ко всему, что так или иначе ассоциировалось с ней, будь то картина, краска на стене, книга, патологоанатом или покойник, которого ждало бы иное обращение, если бы шефом была Скарпетта. Им овладела одна страсть: доказать, что она – миф, неудачница, мошенница. Побороться с чужаком, тенью, мифом невозможно. Не зная ее, он не мог и слова сказать против.

Потом умерла Джилли Полссон, и ее отец позвонил директору департамента здравоохранения, который позвонил губернатору, которая тут же позвонила директору ФБР, и все потому, что губернатор возглавляет национальный антитеррористический комитет, а у Фрэнка Полссона есть связи в министерстве национальной безопасности и что может быть ужаснее, если вдруг выяснится, что девочку убил какой-нибудь враг американского правительства?

ФБР быстро согласилось, что дело заслуживает внимания, и моментально прислало своих людей, и никто уже не знал, что делает другой, и часть вещественных доказательств разлетелась по лабораториям, в том числе и лабораториям ФБР, а другая часть осталась на месте, и доктор Полссон не пожелал забрать тело дочери из морга до выяснения всех обстоятельств. Ко всему этому добавилась неразбериха в отношениях доктора Полссона с бывшей женой, и вскоре смерть четырнадцатилетней девчонки стала предметом таких пертурбаций и политических игр, что доктору Маркусу не оставалось ничего иного, как обратиться за советом к директору департамента здравоохранения.

– Нам нужен сильный консультант, – ответил директор. – Пока дела не пошли совсем плохо.

– Дела уже плохи, – не согласился доктор Маркус. – Местная полиция, как только узнала, что расследованием занялось ФБР, отступила и умыла руки. Хуже всего то, что мы не знаем, от чего умерла девочка. Смерть представляется подозрительной, но мы не установили ее причину.

– Нам необходим консультант. Прямо сейчас, незамедлительно. Не из местных. Кто-то, кто при необходимости примет удар на себя. Если правительство из-за этого дела получит порцию дерьма, кое-кому не сносить головы, и моя, Джоэль, будет не единственной.

– Как насчет доктора Скарпетты? – предложил доктор Маркус и сам удивился тому, с какой легкостью соскочило с языка это имя. Не пришлось даже думать.

– Отличная идея. Лучше и быть не может, – согласился директор. – Вы с ней знакомы?

– Скоро познакомлюсь, – сказал доктор Маркус, впервые – и с изумлением – открывший в себе талант стратега. Дар проявился внезапно, но поскольку он никогда не критиковал предшественницу и даже не был с ней знаком, то имел полное право порекомендовать ее в качестве консультанта. И поскольку он ни разу не произнес в ее адрес ни единого слова критики, то имел все основания позвонить лично, что и сделал в тот же день. Он пригласит Скарпетту, узнает ее поближе и уж тогда сможет критиковать и унижать ее и вообще делать с ней все, что только ему заблагорассудится.

Он обвинит ее во всем, свалит на нее ответственность за неудачу его службы в деле Джилли Полссон, и тогда губернатор забудет о том, что доктор Маркус отклонил ее приглашение на кофе. А если она пригласит его еще раз и назначит время на половину девятого понедельника или четверга, он просто скажет, что у него есть свой график, что по утрам он проводит рабочие совещания и его присутствие на них необходимо для дела. Доктор Маркус не знает, почему не воспользовался этим объяснением в прошлый раз, но зато знает, что скажет в следующий.