След

– Все в порядке, – обращается доктор Маркус к миссис Полссон. – Мне говорили, что вы, возможно, будете здесь. Позвольте выразить глубокие соболезнования. – К словам прибавляется покровительственная улыбка. – Мы все здесь занимаемся вашей дочерью.

– Я вас провожу. – Скарпетта открывает перед миссис Полссон дверь. – Мне действительно очень жаль, что так получилось. – Они проходят по серо-голубому ковру, минуют кофейный автомат и выходят в главный коридор. – Надеюсь, я не очень вас огорчила.

– Скажите, где Джилли. – Миссис Полссон останавливается посреди коридора. – Я хочу знать, где именно она лежит.

Такие просьбы вовсе не исключительны, но ответ всегда дается нелегко.

– Джилли там, за теми дверьми. – Скарпетта поворачивается и указывает на двери в противоположном конце коридора. За ними еще одни двери, потом морге холодильниками и морозильниками.

– Она ведь в гробу, да? Я слышала, у них там такие сосновые ящики… – Глаза ее снова наполняются слезами.

– Нет, ваша дочь не в гробу. Никаких сосновых ящиков там нет. Ее тело в холодильнике.

– Бедняжка… ей, должно быть, холодно…

– Джилли не чувствует холода, миссис Полссон. Она не чувствует ни боли, ни какого-либо дискомфорта. Уверяю вас.

– Вы видели ее?

– Да, видела. Я ее осматривала.

– Скажите, что она не страдала. Пожалуйста, скажите, что ей не было больно.

Сказать этого Скарпетта не может. Сказать так было бы ложью.

– Мы провели еще не все анализы, – отвечает она. – На это требуется некоторое время. Мы все здесь работаем, чтобы точно установить, что именно случилось с Джилли.

Они идут дальше. Миссис Полссон плачет. В административном отделе Скарпетта просит выдать ей документы и вернуть личные вещи Джилли Полссон, пару золотых сережек и кожаный браслет. Пижама, постельное белье и все остальное, что полиция забрала излома, считается вещественными доказательствами и возврату пока не подлежит. Скарпетта уже собирается вернуться в зал для совещаний, когда в приемной появляется Марино. Опустив голову, он быстро идет по коридору.

– Видно, утро не совсем доброе, – говорит Скарпетта, когда он догоняет ее. – По крайней мере для тебя. Не могла дозвониться все утро. Надеюсь, ты получил мое сообщение?

– Что она здесь делает? – Он кивает в сторону миссис Полссон. Лицо у Марино красное и недовольное.

– Приходила за бумагами и вещами Джилли.

– А это можно? Тело ведь еще не вернули.

– Она ближайшая родственница. Что написали в отчете, не знаю. Я вообще не понимаю, что тут происходит. На совещание пришла женщина из ФБР. Кто еще будет, мне не сказали. Последние новости – Фрэнк Полссон будто бы приставал к женщинам-пилотам.

– Ха! – Марино не сбавляет шаг. Он ведет себя несколько странно и выглядит так, словно вырвался из преисподней. К тому же от него несет перегаром.

– Ты в порядке? – спрашивает Скарпетта. – Да что я говорю. Конечно, не в порядке.

– Не важно, – говорит он.

Глава 26

Марино ложками засыпает в кофе сахар. Такое количество рафинированного белого сахара явно указывает, что он не в форме, потому как он на диете и сахар ему сейчас абсолютно противопоказан.

– Что ты делаешь? – спрашивает Скарпетта. – Тебе себя не жаль?

– Какого черта она тут делает? – Он добавляет еще ложку. – Я прихожу в морг, а эта мамаша здесь расхаживает. Только не говори, что она приходила посмотреть на дочку, я ведь знаю, что показывать нельзя. Так что ей понадобилось?

На Марино те же черные рабочие штаны, штормовка и бейсболка. Он небрит, глаза у него красные и дикие. Наверное, после бара отправился навестить одну из своих давних подруг. Таких подруг находят в залах для боулинга, с ними пьют и спят.

– Если не в настроении, то, может, тебе лучше не идти со мной на совещание. В конце концов, тебя никто не приглашал. Дела и без того плохи, а усугублять положение, появляясь с тобой, когда ты не в духе, мне бы не хотелось. Сам знаешь, каким ты становишься, когда перебираешь с сахаром.

– Ха! – Он смотрит на закрытую дверь зала для совещаний. – Да уж, покажу этим придуркам, что значит быть не в духе.

– Что случилось?

– Слухи тут ходят, – сердито говорит он, понижая голос. – Насчет тебя.

– Где именно они ходят? – Обычно она не обращает внимания на разговоры, которые считает пустой болтовней.

– Насчет того, зачем ты сюда приехала. – Он смотрит на нее так, словно собирается предъявить обвинение, и отхлебывает свой сладкий яд. – Ты что-то от меня скрываешь, а?

– У меня нет ни малейшего желания возвращаться, если ты это имеешь в виду, и меня удивляет, что ты еще слушаешь такую чепуху.

– Я возвращаться точно не собираюсь, – говорит Марино, как будто речь идет о нем, а не о ней. – Ни в коем разе. Даже не думай.

– Я и не думаю. Так что давай не думать вместе. – Она открывает тяжелую деревянную дверь.