След человеческий

Признаться, я и сам об этом задумывался. Жизнь в блатной компании меня не очень-то привлекала. Но в преступном мире существуют свои законы. Если попал в компанию, то она тебя будет цепко держать. Тут действует страх: как бы «стука», то есть сигнала угрозыску, не было. Все это я уже знал и побаивался своих новых друзей. Но Виктору тогда об этом ничего не сказал, а лишь спросил у него:

—      А откуда у тебя сын появился?

—      Это не сын,— говорит он,— а партнер мой, Ар-кашка. Годами мы с ним ровесники, только он лилипут.

Потом Виктор сказал, что он недоволен антрепренером, то есть фактическим хозяином, Маммо.

—      Работаем больше всего мы с Аркашкой,— говорит он,— а деньги забирает себе Маммо, да еще таскает за собой троих родственников, которые ничего не умеют и числятся просто статистами.

Между прочим, у Маммо настоящая фамилия была другая — то ли Редькин, то ли Репкин, но в цирках считалось модным называться по-заграничному.

—      Знаешь что,— предложил вдруг Виктор,— давай заниматься! Недели за три я тебя кое-чему научу, возьмем Аркашку, составим замечательное трио, приобретем реквизит и будем работать самостоятельно.

Я очень обрадовался и сказал, что согласен. Но мне еще надо было поговорить со своими дружками. На следующий день произошел такой разговор между мной и вожаком нашей блатной компании. Я ему объясняю, что решил «завязать узелок».

А «завязать узелок» на блатном жаргоне означает — покончить с воровскими делами.

Он посмотрел на меня и спрашивает:

—      С легавыми ссучился?

—      Нет.

—      Так почему же надумал завязывать?

Я рассказал, как и что. И знаете, они меня даже не били. Им понравилось, что я иду не на какую-нибудь работу, а в цирк.

Виктор стал со мной заниматься. А через месяц они с Аркашкой бросили Маммо, и мы отправились в самостоятельное турне по Донбассу. Там в то время гастролировало довольно много передвижных цирков.

Мы с Виктором работали акробатические номера. Аркашка оказался очень талантливым человеком. Он составлял' куплеты на злобу дня, а у меня был кое-какой голосок, и я исполнял их на публику. Эти куплеты очень хорошо принимали.

Около года продолжалось наше турне. Мы побывали во многих городах: в Луганске, Горловке, Енакиеве, Лисичанске. Заработки были хотя и не очень большие, но артистическая жизнь сама по себе привлекательнее заработка: успех у публики, аплодисменты.

Однако Донбасс нам вроде поднадоел, да и мы уже примелькались зрителям.

Как-то зимой идем мы по улице в Лисичанске и видим— висит рядом с нашей афишей плакат: производится вербовка рабочей силы всех специальностей на строительство Магнитогорска. Условия такие-то и такие-то, вербовочный пункт находится там-то.

Условия были очень заманчивые: бесплатный проезд, аванс, спецодежда.

—      А что если нам махнуть в этот Магнитогорск? — говорит Виктор.— Народу там теперь много, сборы будут хорошие.

—      Денег на дорогу не хватит,— сказал Аркадий.

—      А мы завербуемся, получим аванс.

На вербовочном пункте спрашивают:

—      Специальность имеете?

—      Артисты цирка.

Вербовщик засмеялся:

—      Что же вы там делаете?

—      Силовые номера.

—      Ну, это, пожалуй, подходит.

Виктора и меня записали, а когда дело дошло до Аркадия, вербовщик заупрямился:

—      Лилипутам в Магнитогорске нечего делать.

Стали мы совещаться, как быть. Аркадий говорит:

—      Поезжайте пока вдвоем. Я тут один поработаю, а потом осмотритесь там, дадите мне телеграмму.

Подумали мы и решили: едем пока вдвоем.

Глава вторая

В декабре тысяча девятьсот двадцать девятого года прибыли мы с Виктором в Магнитогорск. Сейчас это город. Да еще какой! Залюбуешься! А знаете ли, что там было тогда? Приехали, смотрим — стоит на путях старый двухосный вагон, и на нем вывеска: «Ст. Магнитогорск».

А дальше, под горой, в степи палатки раскинуты. Столько их, что и взглядом окинуть нельзя. Будто войско какое-то шло и остановилось здесь табором. Правда, кое-где уже и бараки деревянные были, но мало еще. А кругом— грязный, измятый снег и ветер такой отчаянный, что кожу на лице рассекает до крови.

«Ну,— думаем,— попали же мы на гастроли».

Направили нас на пятый участок, определили в палатку на четырнадцать человек. В палатке нары, печка железная, над печкой вешалки — портянки сушить. Одним словом — гостиница-люкс.

Работать поставили землекопами на рытье котлована под фундамент доменной печи. Техника тут на первых порах была самая примитивная. Рытье производилось вручную, лопатами, в несколько уступов, а землю из котлована вывозили конными грабарками. Рабочих людей собралось на стройке многие тысячи. Со стороны поглядеть— муравейник. Вятские, рязанские, пензенские, орловские, воронежские — и каких только нет! Одни окают, другие цокают, а третьи совсем не по-русски — «талды-шалды» говорят. И одеты-обуты по-разному: кто в валенках, кто в сапогах, а больше всего в брезентовых чунях да в лаптях. Нам с Виктором все-таки валенки удалось получить, потому что в Магнитогорск приехали мы как артисты, в полуботиночках, а это по здешнему месту все равно что босиком.